Маленький цветочный магазин у моря - [66]

Шрифт
Интервал

— Прекрасно! — Я быстро подхожу к столу и лезу за кошельком. — Если я сразу заплачу за эти, ты сможешь сделать еще, как мы обсуждали?

— Конечно! — выпаливает Бронте и смотрит сначала на Джейка, а потом на меня. — Круто!

Я отдаю ей деньги и забираю коробку. Как досадно, что она нас застала в такой момент! И тут меня осеняет.

— Бронте, — спрашиваю я, — а ты подработать в магазине не хочешь?

У Бронте глаза лезут на лоб.

— Серьезно? Ты предлагаешь поработать в «Гирлянде маргариток»?

— Если хочешь. Народу сейчас очень много, и было бы хорошо, чтобы Эмбер готовила свои композиции и букеты, а не работала в зале. Что скажешь?

— Да я с радостью! — Глаза у Бронте сияют. — Можно, пап?

И она поворачивается к Джейку.

— Конечно, — отвечает Джейк, и наши взгляды встречаются. — Спасибо, Поппи.

Я быстро отворачиваюсь.

— Ну, мне пора. Забегай в магазин, Бронте, все обсудим. А где моя собака?

Мы озираемся в поисках Бэзила, который только что мирно дремал под столом.

— А где Майли? — спрашивает Джейк.

Мы выскакиваем в холл и обнаруживаем там Бэзила, неспешно вышагивающего по кругу. Майли едет на нем, уцепившись за ошейник.

— Так-так, Бэзил, — смеюсь я. — Что это она с тобой вытворяет?

— Не иначе к Национальным скачкам готовит, — замечает Бронте, и мы хохочем.

— Раз ты здесь, может, посмотришь, откуда берутся твои цветы? — с надеждой спрашивает Джейк. — Ты говорила, что как-нибудь хотела взглянуть.

О господи, я же не могу отказаться после того, как несколько минут назад увидела Джейка в таком состоянии. К тому же я так счастлива, что мы с ним снова разговариваем! Мне очень не хватало его.

— Конечно, — чрез силу выдавливаю я. — Почему нет?

Бронте остается дома, а Джейк ведет Бэзила, Майли и меня, всю из себя несчастную, к питомнику. Хозяйство намного больше, чем я ожидала: дюжина выстроившихся в ряд теплиц, поля с черноземом, парники, и тут же двое из четырех работников Джейка. Я знакомлюсь с Джеммой и Кристианом: они везут полные тачки компоста, чтобы высадить новые растения. Мы переходим к следующей теплице, и Джейк распахивает передо мной дверь.

— А… а Бэзил с Майли? — бормочу я, оглядываясь через плечо. Бэзил обнюхивает землю, как заправская гончая, а Майли пытается подражать своему кумиру.

— С ними все будет в порядке, — говорит Джейк, жестом приглашая меня внутрь. — Мы всего на минуту.

Я делаю глубокий вдох и шагаю в теплицу, полную ярких пестрых цветов.

— Это завтрашняя партия, — с гордостью произносит Джейк. — Для твоего магазина и еще нескольких. А эти уже вечером уедут в Ковент-Гарден.

— В самом деле? — Я стараюсь дышать, не улавливая при этом запах, а это нелегко. Воздух насыщен приторным ароматом.

— Да, у них сейчас лучшая пора. — Джейк отходит от двери в глубь теплицы. — Самый пик цветения, смотри.

Мне ничего не остается, кроме как последовать за ним. По обе стороны от меня тянутся длинные столы, и цветов на них в десять раз больше, чем когда-нибудь вмещалось в нашем магазине. Гвоздики, хризантемы, лилии… Я стараюсь не вглядываться, боясь увидеть розы.

— Как ты определяешь сроки? — спрашиваю я, стараясь сосредоточить внимание на Джейке, чтобы не смотреть на цветы. — Они не пропадут, если подвянут?

— Нет, в теплицах разный температурный режим: холоднее, чтобы не зацветали слишком рано, теплее, если нужно ускорить рост.

— А здесь какая температура? — спрашиваю я, и Джейк подходит ближе ко мне. На нем голубые джинсы, коричневые тимберлендские ботинки и моя любимая из ковбоек. Расстегнута как раз достаточно, чтобы видна была верхняя часть торса с золотистыми волосками. Я спохватываюсь — куда пялюсь — и тут же перевожу взгляд на его лицо.

— Здесь — идеальная, — произносит он, глядя на меня.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, но не могу произнести ни слова. Джейк придвигается ближе, я чувствую его теплое дыхание на своем лице, он наклоняется и…

— У тебя розы здесь? — вскрикиваю я, почувствовав, что ко мне подкатывается волна знакомого запаха.

— Что? — спрашивает обескураженный Джейк.

— Розы — кажется, я их чую.

— Да, пара сотен. Они у того конца, хочешь взглянуть?

— Пара? Две сотни роз? Здесь, внутри?

— Да, но…

— Джейк, извини, мне правда пора!

Я кидаюсь к дверям, дергаю ручку, и меня охватывает паника при мысли, что я могу не выбраться отсюда.

Сильная рука протягивается вперед и легко отворяет дверь.

Я вываливаюсь наружу и судорожно глотаю воздух.

— Поппи, что стряслось? — спрашивает Джейк, выходя следом. Он закрывает за собой дверь так, словно взмахом руки сметает все розы с планеты. Дыхание выравнивается, и я снова становлюсь более или менее вменяемым человеком.

— Ничего, я просто вспомнила, что мне надо кое-куда заехать. Срочно. — Я направляюсь к дому Джейка. — Идем, Бэзил!

К моему облегчению, пес послушно трусит за мной.

— Ладно, я все понял, — говорит Джейк мне вслед, не двигаясь с места. — Понимаю, получил сдачи.

Я оглядываюсь на него, и на мгновение меня охватывает порыв все рассказать ему.

— Ничего ты не понимаешь, — бормочу я, спеша вместе с Бэзилом вниз по склону холма. — В том-то и дело. Никто не понимает.

Глава 33

Розовая гвоздика — я тебя никогда не забуду


Еще от автора Эли Макнамара
Письма с «Маяка»

Грейс родилась в маленьком приморском городке на севере Йоркшира и всегда мечтала сбежать оттуда, чтобы увидеть мир. Так она и поступила, повзрослев. Грейс много путешествовала, влюбилась и вышла замуж. Но почему же тогда она вернулась в Сэндибридж и проводит все время с Чарли, другом ее юности? Имеет ли это какое-то отношение к печатной машине по имени Реми, которую она забрала когда-то из старого коттеджа смотрителя маяка? Возможно, спустя годы странствий пришло время наконец признать, что сердце там, где твой дом.


Рекомендуем почитать
Прогулки по Риму

Группа российских туристов гуляет по Риму. Одни ищут развлечений, другие мечтают своими глазами увидеть шедевры архитектуры и живописи Вечного города.Но одна из них не интересуется достопримечательностями итальянской столицы. Она приехала, чтобы умереть, она готова к этому и должна выполнить задуманное…Что же случится с ней в этом прекрасном городе, среди его каменных площадей и итальянских сосен?Кто поможет ей обрести себя, осознать, что ЖИЗНЬ и ЛЮБОВЬ ВЕЧНЫ?Об этом — новый роман Ирины Степановской «Прогулки по Риму».


Мгновенья вечности

Нет на земле ничего более трудного и непредсказуемого, чем жизнь человеческая. У всех она складывается по-своему. Никто с уверенностью не может сказать, что ждёт его завтра, горе или радость, но и эти понятия относительны. Вечными ценностями на земле всегда считались и ценились человеческое добро и любовь. На них держится сама жизнь.Кто из нас не страдал от зла и жестокости, не проливал слёзы от горьких, несправедливых обид? Они, к сожалению, не обошли никого.Потому, призывает автор в новой книге:— Люди! Остановитесь! Искорените зло! Сберегите этот короткий миг жизни...


NRXA, я люблю тебя!

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Петух

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Слёзы Анюты

Электронная книга постмодерниста Андрея Шульгина «Слёзы Анюты» представлена эксклюзивно на ThankYou.ru. В сборник вошли рассказы разных лет: литературные эксперименты, сюрреалистические фантасмагории и вольные аллюзии.


Оле Бинкоп

Психологический роман «Оле Бинкоп» — классическое произведение о социалистических преобразованиях в послевоенной немецкой деревне.