Маленький человек на большом пути - [13]

На узких полосках полей крестьяне серпами жали хлеб, связывали в снопы, составляли в копны.

— А почему серпами? — не переставал удивляться я.

— Видишь, какие у них земли узкие. Косой здесь никак нельзя — скосишь соседскую рожь.

Август, разумеется, шутил. Но я ему поверил. В самом деле, зачем же тогда убирать хлеб серпами? Ведь у нас крестьяне так не делают.

Стадо наше мерно двигалось по обочине, пощипывая по пути траву, которая здесь росла гораздо гуще, чем на песчаном большаке. Шоссе было прямым, с немногими поворотами; встречные повозки мы замечали еще издалека. Они выползали из-за дальних бугров, словно муравьи по узкой, светлой тропинке.

К вечеру мы были недалеко от Изборска, а с наступлением сумерек уже входили в городок. Скотина так устала, что гнать ее дальше без отдыха было нельзя. Снова завели стадо на постоялый двор. На сей раз устроились не на сеновале, а в просторной комнате, вдоль стен которой стояли длинные скамьи. На них уже храпело несколько бородачей. Середину помещения занимал большой стол, над которым с непрерывным гудением вился плотный рой мух. Но какое нам до них дело: подумаешь — мухи! Да если бы это были не мухи, а осы или даже шершни, и то мы не обратили бы на них никакого внимания. Глаза слипались, все тело ныло, требуя покоя. Под голову мягкую подушку — дорожную сумку, под бок теплый сенник — дощатую скамью. Здравствуй, царство сна!..

И опять нас разбудили, едва на востоке посветлел краешек неба. Начинался последний отрезок пути. Скоро, скоро я увижу первый в моей жизни большой город!

Деревенские ребята, выехавшие в ночное, еще сидели у больших костров возле шоссе. Они удивленно поворачивали головы, когда мы прогоняли мимо свое стадо. Лошади, высоко поднимая спутанные ноги, скакали в нашу сторону — видно, им тоже было интересно посмотреть наше раннее шествие.

Шоссе упиралось в краснеющий горизонт. Слоистые облака золотились под лучами невидимого еще солнца.

— Смотри, смотри, Август, прямо как расплавленное золото!

— Здорово!

— Так всю жизнь и смотрел бы. Но только сидя, чтобы ноги не гудели.

— Ничего, придешь в город — всю усталость как рукой снимет.

Шоссе вело через болото. По обеим сторонам высился камыш, аир, желтела осока. В траве скрипели коростели, верещали перепелки, на сухих местах стрекотали кузнечики, словно кто-то непрерывно и быстро крутил там маленькие зубчатые колеса. Чем не музыка!

Когда первые солнечные лучи окончательно разогнали предутреннюю мглу, Август воскликнул:

— Вон купола сверкают!

Я приложил козырьком руку к глазам. Правда, купола.

И Как много!

— Это и есть Псков. Ноги сами зашагали быстрее, теперь уже их гнал вперед ненасытный огонек любопытства.

Чем ближе мы подходили, чем явственнее различались башни и купола, тем сильнее донимало меня любопытство. А это что, красное? А там что блестит? Но я молчал, не спрашивал. Одно дело — обыкновенный мальчишка, другое — погонщик. Надо уметь сдерживать любопытство.

Еще немного — и город уже совсем близко. Самое время: скотина наша, вконец изнуренная длинной дорогой, еле плелась.

ПСКОВ

Войдя в предместье, я едва успевал поворачивать голову. Всему дивился: и высоким каменным домам, и длинным мощеным улицам, и тротуарам. Но особенно — блестящим куполам многочисленных церквей с позолоченными шарами и крестами.

На открытых колокольнях виднелось множество колоколов, больших и малых.

— Завтра воскресенье, — напомнил Август. — Услышишь настоящий колокольный перезвон, не то что у нас в местечке. Разевать рот на разные чудеса времени не было — коровы и быки могли разбрестись по переулкам.

— Смотри в оба! — У Августа был озабоченный вид. — А то живо уведут, ахнуть не успеешь.

Он не зря беспокоился. Стоило недосчитаться какой-нибудь одной разнесчастной коровенки, как весь наш заработок пропадал вместе с ней. Да что там заработок! Попали бы к Скуе в вечную кабалу.

Подошли к мосту; город разделяла на две части широкая река. Мы торопились прогнать скот, чтобы не задерживать движение. Удивлению моему не было конца. Такая широкая дорога через воду! И сколько на ней повозок, сколько людей! По правую руку строили другой мост, еще больше и выше, с длиннющими железными фермами на высоких каменных быках. А под мостом проплывали огромные лодки — как только люди смогли их сделать!

В глазах рябило от виденного, взбудораженный ум отказывался принимать все эти чудеса.

— Не глазей по сторонам! Скот разбредается, не видишь! — сердито закричал Август.

И правда, я здорово отстал со своей частью стада. Защелкал кнутом, исправляя промашку. Уставшие животные, спотыкаясь на неровностях мощенной булыжником улицы, шли медленно, осторожно, выбирая, куда ступить.

Ближе к бойне стадо забеспокоилось. Быки поднимали головы и тревожно нюхали воздух, коровы часто останавливались и жалобно мычали. Я тоже почувствовал неприятный запах. Сердце екнуло и заныло: куда же мы гоним несчастную скотину! А животные поворачивали к нам головы, смотрели вопрошающе и доверчиво — привыкли уже за время пути.

— Хочешь, покажу тебе бойню, все-все, что там внутри? — предложил Август.

Я поспешил отказаться:

— Да нет, лучше пойду на реку.