Маленькие повести о великих писателях - [28]
— Думается, я — Автор! — без тени сомнения заявил Ванечка. По бокам своим он явственно ощущал присутствие еще, как минимум, двух генералов, поддерживающих его. Тайных советников!
— У тебя завелась какая-то умственная болезнь. Могу рекомендовать своего Лекаря, — пытался вразумить его Соймонов. Он-то никаких таких генералов, кроме себя, в кабинете не наблюдал.
Ванечка стоял, как скала во время шторма.
За спиной Соймонова злорадно хихикала Шарлотта, заламывала ручонки Луиза, философски вздыхал Пафнутий.
Поразвлекавшись еще полчасика уговорами упрямого Ванечки, генерал вдруг резко переменил тон. Юмор его явно иссяк.
— Думается мне! — рявкнул он. — Катись к чертовой бабушке! Дубина косолапая!
Ванечка быстро, (как мог!), вышел из кабинета. И даже дверью хлопнул. Генерал Соймонов покачал головой и засмеялся.
Потом, вздохнув, подписал прошение Ванечки. С мотивировкой. «Уволить за болезнью».
Горько плакала мартышка Луиза. Злорадно хихикала карлица Шарлотта. «Блажен, кто смолоду был молод!» — мудро вздыхал апарчонок Пафнутий. Вся троица, несмотря на разность отношения, успела сильно привязаться к медвежонку Ванечке.
Выходя из особняка генерала Соймонова, Ванечка даже не оглянулся. А напрасно. На ступеньках лестницы в божественных одеждах стояли две особы. И махали ему вслед ручками. Прощались, одним словом. То были: суровая муза Мельпомена и смешливая муза Талия. Они искренне сожалели о случившемся.
Если б Ванечка оглянулся и, взглянув в глаза обеим особам, и секунду задумался, возможно вся последующая жизнь его пошла бы совсем по другому чертежу. Но Ванечка не оглянулся.
Погода в тот день в Петербурге стояла мерзкая. Ранняя осень, вдруг началась зима. Сильный ветер вырывал из рук парасоли, (так почему-то именовали зонтики). Мокрый снег залеплял окна экипажей, будто пощечинами, хлестал по лицам прохожих.
Отставной драматург Ваня Крылов, да литератор Саша Клушин, да еще парочка актеров, Петр Плавильщиков и Иван Дмитриевский затеяли издать журнал. Поскольку вся четверка была основательно «ушиблена» театром, назвали его, разумеется, «Зритель».
Делали все основательно. Типографию открыли на паях. Под вывеской «Крылов со товарищи». И даже Устав разработали. Мол, сие общество основывается на «законах истинного дружества».
Актеры дали пятьсот рублей. У Крылова полсотни. У Клушина всего четвертной. Для начала вполне достаточно. Тем более, оба, (Крылов и Клушин), поселились при типографии, взвалив на себя все издательские труды и заботы.
Наняли наборщика и даже книгопродавца в книжную лавку. Ту, что открыли при типографии. Дело спорилось.
Вскоре «Санкт-Петербургские ведомости» оповестили:
«В Санкт-Петербурге в типографии „Крылова со товарищи“, что у Летнего сада, выходит ежемесячное издание под названием „Зритель“, в нем помещаются как сатирические, критические, так и стихотворные сочинения, подражания и переводы».
Первый номер журнала вышел в феврале 1792 года.
По городу тут же пошли гулять шуточки. Мол, февраль месяц не совсем полноценный. Стало быть, издатели тоже…
Издателя Ванечку Крылова ничуть не смущало подобное обстоятельство. Он и сам родился в феврале, Дмитриевскому под шестьдесят. Плавильщикову и Клушину столько же, но обоим вместе. Крылов втрое младше Дмитриевского, но именно он был главным заводилой.
Свою повесть «Мои горячки» он направил, ни много, ни мало, (через Львова, через Державина!), императрице Екатерине Великой. Справедливо полагая, что только ОНА, будучи сама сочинительницей, сможет по достоинству оценить его произведение.
Государыня вела переписку с Вольтером и Дидро. И сама увлекалась писательством. Ванечка фантазировал…
… Вот явится полицейский пристав и, вместе с крыловской рукописью, положит на стол записку от Ее Величества. И в записке той будет приглашение во дворец. Уж они-то с Государыней оценят друг друга, как писатель писателя. Они обо всеем обстоятельно, подробно побеседуют. Ванечка выскажет Государыне свои взгляды на будущее российской словесности…
Но приглашения из дворца почему-то не поступало.
Далее случилось непонятное. Ванечка Крылов наплевал на все издательские дела и уехал в Брянск.
Журнал уже выходил исправно. Пользовался успехом у читателей. Первое время, во всяком случае. Доход от сего предприятия составлял уже почти по сто рублей на брата.
Отъезд Ванечки вовсе не был связан с переутомлением. Или еще чем-либо подобным. Ванечка опять влюбился.
Под Брянском, в поместье своего дяди, отставного коллежского советника Михаила Васильевича, проживало прелестное существо. Анна Алексеевна Константинова, племянница. Девушка чистая, возвышенная и беспредельно насмешливая. Познакомились они совершенно случайно.
В Петербурге. В театре. В буфете.
Анечка простодушно поинтересовалась. Не вредно ли для здоровья в таких количествах поглощать сладости? На что Ванечка невозмутимо отвечал. Думается ему, вкусно много не бывает. Чем привел девушку в неописуемый восторг. Подобного аппетита она не видывала.
В поместье молодые люди гуляли, любовались видами. И говорили, говорили, говорили… Но наконец-то настал день, когда надобно было переходить от слов к поступкам.
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Автор определяет свою повесть как ироническую, и это действительно так. Однако, как и в жизни, смешное и горькое в ней замешаны в единое целое, и в этом крутом замесе — судьба двух повенчанных роком подруг, эстрадной певицы и её костюмерши. Кто из них для кого? Кто главнее? Счастливее?..
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
«Когда любовь нечаянно нагрянет, то от неё хорошего не жди»… Известный писатель, прожжённый людовед, влюбился. И, думаете, в кого? В эстрадную певицу Мальвину, знакомую вам по повестям «Рыжая из шоу бизнеса» и «Бегущая под дождём». Что же из этой сумасшедшей любви выйдет?
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.