Маленькие повести о великих художниках - [9]

— План хороший, но невыполнимый.

Деций подскочил, как ужаленный.

— Не веришь!? — начал он раздувать ноздри.

Как каждая подлинно творческая личность, Деций не выносил даже малейшей критики в свой адрес.

— Как его претворять в жизнь? — мягко спросил Карл.

В этом вопросе для Деция явно не существовало никаких тупиков.

— Подниму восстание рабов! — невозмутимо заявил он.

«Он, мятежный, ищет бури!» — пронеслось в мозгу художника. И Карл отрицательно помотал головой.

— Был у вас уже один… Спартак. Кровь, насилие…

— Когда это было-то! — поморщился Деций. — Двести лет тому назад! И не надо со мной спорить! — неожиданно взвился он. — Я всегда прав! Твой Спартак был необразованным человеком! А я… я ученый! Государствами должны руководить ученые… А не всякие там… Художники, поэты-недоучки…

Кого имел в данном случае в виду астролог, Карл не понял, но предпочел не выяснять.

Деций мерял шагами взад-вперед свой кабинет и с откровенной неприязнью посматривал на Карла. Художник, согласившись, кивнул.

— Где нам, дуракам, чай пить.

— Что пить? — недоуменно переспросил Деций.

— Чай, чай. Есть такой напиток в… в диких странах.

Карл почувствовал, еще немного и они вдрызг разругаются с астрологом. Потому посчитал за лучшее забрать свой походный блокнот и направиться к двери.

— Жду вечером на ужин! — услышал он, спускаясь по лестнице.

Проходя по двору, он опять увидел пышнотелую, улыбчивую служанку. Она уже забралась по лестнице совсем высоко и, придерживая одной рукой юбку, предельно обнажила полные ноги. Разумеется, она опять улыбнулась. Еще приветливее.

Если бы у Карла не было опыта общения с натурщицами, он бы дрогнул. Любой бы на его месте, дрогнул. И как минимум, бросился бы помогать. Проявив себя воспитанным человеком, предложил бы помочь спуститься… И все такое.

Карл выдержал. Он нахмурился и решительным шагом направился к воротам.

Помпеи были как на ладони. Со склона соседней с Везувием горы отчетливо были видны все улицы, площади, большинство храмов и общественных сооружений города. Карл пристроился на небольшом камне, рядом с извилистой тропинкой, ведущей к заливу, и схематично набрасывал план. В прошлое «посещение», в силу стремительности событий, он не успел сделать ни единого штриха.

Теперь предстояло наверстать упущенное.

Неожиданно перед художником, загораживая ему вид на город, появилась юная всадница. Она резко осадила своего могучего коня в двух шагах от художника и, с трудом удерживая его на месте, начала бесцеремонно рассматривать Карла.

На юной амазонке была туника с широкой пурпурной полосой, что означало: во-первых, она чья-то дочь из аристократической семьи, во-вторых, ей нет еще и шестнадцати. Впрочем, об этом можно было сразу догадаться, едва взглянув в лицо девочки.

— Что скажите? — после длительного молчания изрек художник.

— Ты не тот, за кого себя выдаешь! — был ответ. — Я знаю художника Кайла. Брала у него уроки. У него нет никакого брата.

— Стало быть, меня нет. Забавно, — усмехнулся Карл, внимательно рассматривая юную всадницу. — Забавно…

Самое забавное было в другом. Лицом юная особа тоже до боли напоминала графиню Юлию. Но Карл уже привык к подобным играм судьбы. Принимал их как нечто неизбежное.

— По городу ходят разные слухи, — подозрительно сообщила она.

— Например.

— Что ты лазутчик из далекой страны…

Карл понимающе кивнул.

— Проник в ваш процветающий город, чтоб украсть секрет приготовления помпейского вина?

— Не знаю, не знаю…

— Послушайте, амазонка…

— Я не амазонка! — выпалила всадница. — Я Джованна! Я дочь правителя Помпей Гая Юлия Полибия!

— Сражен! — опять усмехнулся художник. — И преклонен! Не могли бы вы, юное создание, слегка унять вашего скакуна и несколько минут посидеть спокойно.

— Для какой надобности?

— Хочу набросать ваш портрет.

— Как ты смеешь! Недостойный! — гневно воскликнула юная всадница. — Благодари Богов…

И не договорив, бросив на художника взгляд, полный гнева и презрения, всадница, пришпорив коня, скрылась за кустами.

«Жаль!» — подумал Карл. «Мог бы получиться неплохой портрет. В девочке что-то есть… Что-то такое… эдакое…».

Поздним вечером художник опять был в кабинете у Деция. После обильного ужина его сильно клонило в сон. Вытянув ноги, он удобно устроился на кушетке. Деций сидел за столом, перебирал свои бесконечные таблицы.

— Давай о себе… — приказал он. — Год, число, месяц…

— 24 декабря, тыся… — начал Карл и осекся. — Год не помню, хоть плач.

Деций, не оборачиваясь, мрачно бросил через плечо:

— Мне и не надо. Тебе около тридцати… Числа и месяца довольно.

И астролог углубился в свои расчеты. Чем глубже он углублялся, тем недоуменнее становилось выражение его лица. Несколько раз он даже сильно встряхивал головой.

Наконец бросил на Карла ошалелый взгляд.

— Видишь ли… — начал он непривычно мягким тоном. — Очень странно! Ситуация странная. Тебя… нет!

Карл попытался придать своему лицу озабоченное выражение.

— Так может быть?

— Ошибки нет! Звезды не могут врать! Ты… еще не родился!!!

— Не знаю, что и сказать… — пробормотал Карл.

Деций посмотрел на потолок и произнес с тоской в голосе:

— Почему мне никто не верит! Проклятие какое-то!