Маленькие иркутские истории - [6]

Шрифт
Интервал

— Васенька, любимый мой Василечек, я безумно тебя люблю. Я два года ждала от тебя этих заветных слов. Ты их произнес, мой любимый. Как мне хорошо. Как хорошо.

Василий тоже расчувствовался, его глаза тоже стали влажными. Он нежно обнимал свою подругу и шептал:

— Машенька, любимая моя. Девочка моя. Солнышко мое.

Он не заметил, как самопроизвольно начал судорожно расстегивать пуговки на ее кофте. Он целовал и целовал ее миниатюрные и такие родные, такие любимые груди.

Он целовал глаза, губы. Он весь дрожал от страсти и нежности. Наконец Маша вырвалась из его рук. Она озорно засмеялась.

— Не сейчас, Василек, не сейчас, потерпи минуточку.

И она бросилась на кухню, по пути срывая с себя одежду. Потом из холодильника она достала бутылку шампанского.

— Милый, давай отпразднуем это наше замечательное событие. Давай выпьем с тобой по глоточку этого вина. А потом уже выпьем друг друга до дна, до последней капельки.

— Машенька, я буду любить тебя всю жизнь. Давай только никогда не ссориться. А то на ровном месте придумали себе дурацкую проблему и чуть не расстались навсегда. Давай ценить друг друга.

— Давай, давай…

Потом они предались таинству любви. На работу Василий поехал с подкашивающимися ногами. От любви это было, от любви. «Давай» было ключевым словом этой сцены, научной загадкой интеллигентного спора и всего этого рассказа. Но оно не имело никакого отношения к реальной жизни и чувствам этих молодых людей, любящих друга.

Жениться на жене любовника своей собственной жены

Какая-то, блин, сложная формула в названии получилась. В реальной жизни все намного проще. Попробую рассказать о такой житейской истории. Однажды Геннадий Павлович пригласил к себе домой на празднование Нового года сослуживцев. Красавица Клавдия Петровна Хлебникова работала в нашей лаборатории дробильных установок Научно-исследовательского института промышленной автоматики (НИИ ПА). А ее муж, Аркадий Соломонович Штепсель, был профессором Иркутского государственного университета. Такой долговязый ботаник. «Извольте, позвольте, будьте так любезны, милостивый государь», — тьфу, противно слушать речи этого слюнявого гада.

«Правда, сначала я им восхищался, как гигантом мысли, отцом современного математического анализа тонких структур межгалактического газа и плотности термодинамических энергий белых карликов», — размышлял наш герой. Что такое белые карлики? Нет, это не блондинистые человечки среди здоровенных негритянских амбалов в джунглях Африки.

В нашей Вселенной, помимо молодых звезд видимого спектра, существует огромное количество звезд, горящих едва заметным тусклым светом. Это и есть белые карлики — звезды, уже прошедшие практически полный цикл эволюции, звездная карьера которых катится к закату. Так вот, вскоре после совместного семейного новогоднего пиршества я вдруг начал ощущать охлаждение моей красавицы жены к своей скромной персоне. Другими словами, наша, некогда полная страстей, идиллия покатилась в сторону заката. «Межгалактический газ между нашими с Галочкой галактиками стал припахивать сероводородной гнилью — запахом супружеской измены, — продолжал размышлять уже не очень молодой ученый. — Успокаивает, в некоторой степени, то, что в нашей галактике существует до полутора тысяч белых карликов. Полторы тысячи — это довольно много, учитывая возраст Вселенной, то есть за 13—14 миллиардов лет существования нашей галактики Млечный путь в ней скопилось уже внушительное количество звезд в преклонном возрасте, ожидая своей дальнейшей участи.

Если брать в расчет сотни, десятки сотен других галактик, то это число соответственно многократно увеличится. Учитывая небольшие размеры, которые свойственны таким звездам, в действительности их может оказаться значительно больше. Такая же судьба белых карликов ожидает и наше Солнышко, которое сейчас своим теплом согревает планету Земля, давая жизнь огромному многообразию представителей флоры и фауны. Вот и я уже не являюсь яркой звездой на небосклоне нашей с Галиной Васильевной семейной жизни. Потух я, потяжелел и измельчал. Хорошо, что хоть не протух и не отчаялся совсем. Так, к сожалению, бывает. Любовь может тоже умереть раньше, чем сам человек».

Что теперь делать со своим окурком, оставшимся от яркого и лучезарного факела общей супружеской любви, он не понимал.

— Что вы, Геннадий Павлович, такой грустный в последнее время? — с чувством полного и трогательного участия в судьбе сослуживца произнесла Клавдия Петровна, когда они очередной раз пересеклись в институтской курилке.

— Не знаю, что и сказать вам, уважаемая Клавдия Петровна. Но в нашей лаборатория дробильных установок в последнее время я чувствую себя полным дятлом, вибрирующим на краюшке пропасти между жизнью и смертью. Меня трясет от того, что я не могу понять — чем же я плох? Что же еще нужно женщине от мужчины? Я ласков и неконфликтен. Я здоров морально. Правда, это, наверное, было уже в прошлом. Я крепок физически. Я неплохой любовник. Я нисколечко не жаден. Ну что еще надо-то? Как можно верить женщинам? Ой, тяжело мне, тяжел-о-о-о.

— Что случилось, дорогой мой, Геннадий Павлович? Что произошло? Я вас существенным образом не узнаю. Вы чернее тучи, а клубы табачного дыма, вьющиеся вокруг вашей головы, начинают напоминать мне лезвие гильотины. Я привыкла видеть вас жизнерадостным, полным энергии, тепла и добра. Куда все это подевалось? Объясните, пожалуйста. Может вам нужна моя помощь?


Еще от автора Сергей Ленин
О людях, любви и о войне

Переплетение людских судеб в водовороте жизни, любви и испытания кровавой военной действительностью. Много горя пришлось пережить нашему старшему поколению, но любовь и доброта всегда побеждали.


Анютины глазки. Первая любовь и последняя

Буря эмоций в различных жизненных ситуациях может сподвигнуть читателя обязательно дочитать книгу до самого конца. Здесь можно смеяться, переживать, сопереживать и поплакать.


Одиноким мамочкам

Удивительно: внутри взрослой находится детская книга. Эмоционально и красиво написано о переживаниях взрослых и ребёнка при разводе. А сказки дают, наверное, какую-то добрую нейролингвистическую программу продвижения маленького человека к свету, любви и состраданию. Заключительный рассказ о войне, героизме мальчишки, эмоциях, слезах и сострадании.


Неутопическое пророчество

Оказывается, всё не так уж и сложно. Экономику России можно поднять без дополнительных сверхусилий. И мир во всём мире установить возможно. Наверное, нужна политическая воля.


Рекомендуем почитать
Семь историй о любви и катарсисе

В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.