Мальчишки из Нахаловки - [31]
Николаевская улица кипела многолюдьем. Теснимые демонстрантами, горожане толпились на тротуарах, с любопытством и тревогой вглядывались в лица рабочих. Видимо, многих из них пугала эта грозная, сплоченная сила, пугали необыкновенные песни, в которых слышалась угроза всему старому, привычному. Их мощь покрыла все уличные шумы, заполнила до краев улицы и, кажется, вот-вот заставит каменные громады домов отодвинуться.
Наконец все колонны вылились за Знаменную площадь, что отделяет город от казачьего форштадта. Людское море всплеснулось на крепостной вал, сохранившийся с давних времен. А среди него, словно утес, высилась каменная часовня — хранительница знамен казачьих полков. С ее площадки ораторы произносили речи.
Максим изо всех сил напрягал ум, стараясь понять, кто же из выступающих прав. Одни говорят: «Да здравствует революционная война против кайзеровской Германии!», и это правильно, революцию надо спасать. Другие кричат: «Долой войну!» И тоже правильно. От нее все беды.
На трибуну вышел бородатый казак. Сильно, как и все здешние казаки, окая, он кричал:
— Станичники! Браты! Гражданы! Ополчимся, все как один, на врага, спасем от супостата свободную Расею!
— Долой, долой! — раздалось с одной стороны.
— Пускай говорит! — закричали с другой.
Крики неслись отовсюду. Старый казак продолжал что-то говорить, но его уже не было слышно. Он не выдержал и скрылся в кучке людей, стоявших позади него.
И тут на площадку поднялся Никита Немов. Максиму сразу стало как-то теплее, спокойнее. Никита Григорьевич подошел к краю площадки и крикнул:
— Товарищи! Кому нужна война?
Никита Григорьевич говорил о простых и понятных вещах. Максиму даже показалась его речь больно уж будничной. О революции надо говорить так, чтобы слова громыхали. А Никита Григорьевич говорит о том, что землю надо отобрать у дармоедов-помещиков и отдать крестьянам. Рабочим установить восьмичасовой рабочий день, организовать Советы, чтобы государством правил народ. Вот чем сейчас надо заниматься, а не войной, говорил Никита Немов.
Кто-то из толпы крикнул: «Шкурник! Долой!» Но молодой казак из первого ряда бросил крикуну:
— Заткни глотку, дай послушать, дело говорит человек!
Когда Никита Григорьевич закончил, народ стал расходиться. Тут только почувствовал Максим, что сильно устал и очень голоден. До дому же было очень далеко, ведь надо пройти через весь город.
Из-за угла выскочили извозчичьи санки. Лошадь наткнулась на кучу людей и замедлила бег. Максим бросился к санкам, встал на узкие полозья и, стараясь не дышать, затаился за спиной седока. Так он промчался до самого собора. Ну а отсюда ему дорога известна.
Конфликт с батюшкой
Казалось, что, раз произошла революция, жизнь сразу же должна измениться. Но этого не произошло. Каждый день приходилось идти в школу, а до школы — в очередь за хлебом. Так же, как и раньше, перед уроками все вставали и хором читали «Царю небесный», а по окончании уроков «Достойно».
Торопливым шагом приходила в класс Екатерина Ивановна, учила, а после уроков куда-то спешила.
Но однажды она задержала ребят и сказала, что надо избрать из учеников классный комитет. Этот классный комитет будет следить за порядком и чистотой в классе, назначать дежурных и помогать ей в том, чтобы все ученики учились хорошо.
Выбрали Максима, Газиса, еще одного паренька и двух девчонок. Председателем избрали Газиса. И вскоре комитету пришлось самостоятельно решать довольно важную задачу.
В школе кончились дрова. Заведующий школой хлопотал, но ничего у него не вышло. В классе стало холодно, неуютно.
Газис собрал комитет и внес предложение: завтра каждый ученик приносит из дому по охапке дров. Члены комитета, а потом и собрание всего класса единодушно поддержали Газиса. Но на другой день по вязанке дров принесли только Максим, Газис и Володька.
Кое-кто из ребят принес по полену, а остальные сказали, что им родители не дали, так как у самих дров в обрез.
Принесенных дров хватило на три дня. А потом заведующий школой объявил: пока школа не получит дрова, занятия прекращаются.
Честно говоря, ребята были этому рады. Максим и его друзья наметили сегодня же пойти на вокзал. Там на площади постоянно идут митинги. То солдаты из эшелона выгрузятся, то железнодорожники соберутся. Интересные речи можно послушать.
Сначала зашли навестить Никиту Григорьевича. Он натрудил больную ногу, она у него распухла, и врач уложил его в постель.
— Почему так рано из школы? — спросил Никита Григорьевич, когда ребята ввалились в его избу.
— Дров нет, — ответил Максим.
— Подлецы, и тут саботаж, — выругался Никита Григорьевич.
Что такое саботаж, ребята не знали, одно поняли, что кому-то надо было, чтобы они не учились. А Никита Григорьевич продолжал:
— В гимназиях, в реальном училище, в кадетском корпусе дров заготовлено на несколько лет, а для детей рабочих у них, видишь ли, дров нет. А вы небось рады, что нежданно-негаданно каникулы привалили.
— Ага, — откровенно признался Володька.
— Ну и дураки. Вы понимаете, нам, рабочему классу, нужны свои грамотные люди. Не какие-то там Гусаковы и прочая буржуйская шушера, а вы, наши ребята. Сейчас же обойдите всех учеников и скажите, завтра дрова привезут, и занятия будут. Василий Васильевич уже распорядился, вчера еще Екатерина Ивановна обо всем ему рассказала.
