Мальчишки из Икалто - [2]

— Не напоминай мне о Залико.

— Почему?

— Залико — ябеда и завистник. Он не будет играть в нашей команде.

— Что же это получается: в звене числится, а играть не будет?

— Не будет! Я исключу его, а вместо него приму другого. Он мне «Как закалялась сталь» не дал, жадина!

— А ребята поддержат тебя? Он ведь тут же побежит жаловаться вожатому, — сказал Гоги.

— Пусть только попробует! Увидишь, как я ему тогда всыплю. А с ребятами нужно договориться.

— Ладно, поговорим с каждым в отдельности. Но трогать его не советую: он парень не промах и, чего доброго…

Сандро вскочил, словно его подкинули, и зло прорычал:

— Заткнись, Гоги, не то и тебе перепадёт!

— Ладно, ладно, — пошёл на попятную Гоги. — Ты настоящий Караман.[3] Безвинного не обидишь, но и себя в обиду не дашь… А всё-таки интересно, что за кулаки были у этого Карамана?

— Откуда я знаю, какие у него были кулаки?

Гоги задумался, припоминая приключения и битвы Карамана, рассказанные ему другом, потом спросил:

— Интересно, курил Караман или нет?

— А как же! «Казбека» из зубов не вынимал! — фыркнул Сандро.

— Слушай, о папиросах заговорили, мне что-то покурить захотелось, — оживился Гоги.

— Погоди ты. Нельзя здесь курить. Лучше скажи, который теперь час.

Гоги извлёк из кармана огромный будильник.

— Ну, ты даёшь!..

— Ночь-то безлунная. На маленьких часах и не разглядеть, чего они показывают.

— Лишний груз, да и ваши могут догадаться.

— Ни о чём они не догадаются. Я их провёл: остановились, говорю, часы, к дяде Левану в починку, мол, отнесу. Мои старики знают, что твой отец умеет чинить часы.

— Всё равно лишний груз… Ого! Без десяти двенадцать. Гаси спичку — увидят. Пора!

— Да, но как ты собираешься перебраться на ту сторону? Перед сельсоветом, у моста, слишком светло, а в других местах не пройти: река взбесилась так, что даже твоему Караману её не одолеть.

— Не беспокойся — об этом я позаботился. Вот смотри… Сам наточил.

— Да, брат, хороша. Но ведь это пила, а не ковёр-самолёт?

— Возле родника, ты знаешь, река сужается — там русло не шире шести-семи шагов, а прямо над рекой стоит высоченный тополь. Он-то нам и нужен.

— Неужели ты хочешь спилить такой тополь?

— Много ты понимаешь! Не орех же это, в конце концов, чтобы о нём жалеть. Да и ветер его достаточно потрепал.

— Ну, положим, мы спилим, только на что тебе этот тополь?

— Ох, и глуп ты, однако! Он стоит на скате над обрывом. Надо его немножко подпилить, а дальше он сам свалится и упрётся в противоположный берег. Лучшего моста нам и не надо!

Гоги от удивления разинул рот.

Мальчишки разделись, припрятали одежду и в одних трусах вышли из сарая в дождь и ветер. И, словно с трудом дождавшись их выхода, ливень обрушил на них целые потоки воды, и ветер хлестнул по плечам и спинам. Вокруг гнулись и скрипели деревья, захлёбывались ручьи, шумела листва под ливнем. Сандро шагал, перекинув через плечо невесть где найденный потёртый хурджин[4] и то и дело сдувая капельку, повисающую на кончике носа. Молния освещала путь мальчишкам. Но они даже с закрытыми глазами нашли бы старый тополь, растущий на склоне, у реки.

А через некоторое время заскрипело подпиленное дерево, рухнуло, ломая сучья, и упёрлось верхушкой в противоположный берег. Сандро взобрался верхом на ствол, дополз до веток, поднялся и через минуту был на том берегу.

Когда Гоги услышал под собой шум вздувшейся реки, ему сделалось не по себе. В свете молний он увидел разъярённую стремнину, несущую мутные волны, и попятился назад. Но в это время Сандро окликнул его. Гоги приободрился, собрался с духом и решительно ступил на шаткий мост.

Минут через десять они были уже в саду у Грозного.

— Переходя через реку, никогда не смотри на воду — голова может закружиться.

— Ладно, без тебя знаю.

— Всё-то ты знаешь, а вот испугался… Хорош же солдат из тебя будет!

— Ты опять за своё?.. Погоди, кажется, пришли. Вроде вот эта яблоня-то.

— Тише! Видно, Грозный забыл спустить своего пса, рычания чего-то не слыхать. Обойдём-ка с той стороны, чтобы не с подветренной…

Отвесно падал дождь на яблоню и на двух мальчишек. Грохотало небо. Молния, вылетавшая из чёрных, жутких туч, гасла и тут же вспыхивала с новой силой.

Глухо урчал забившийся в кусты смородины огромный пёс.

Мальчишки наполнили свой хурджин и пошли прочь от яблони.

— Тьфу ты! И это называется пёс! А страху-то, страху сколько было… Давай, Сандро, закидаем его камнями, недотёпу этого?

— Ты что, одурел? Не болтай лишнего да пошевеливайся, скоро светать станет! А пёс… Попробовал бы ты с подветренной стороны подступиться к яблоне, пол-ляжки оставил бы ему на завтрак. Пошли быстрее, не то я скоро в сосульку превращусь.

Гоги, услышав, что Сандро тоже холодно, перестал стискивать челюсти, и его зубы отбили такую дробь, что Сандро чуть не рассмеялся.

Когда мальчишки вернулись в сарай, до рассвета оставалось не больше трёх часов и ливень уже затихал. Они спрятали добычу в солому, отжали трусы, надели сухую одежду и сразу же улеглись спать. От разворошённой соломы душновато пахло прелью. Шум дождя за стенами постепенно слабел.

Едва Гоги согрелся и задремал, как Сандро ткнул его в бок и велел поставить будильник на восемь часов — хотя бы в половине девятого нужно быть в школе.