Мальчики для девочек, девочки для мальчиков - [2]

– Ты ему дал шлепка?

– Да ну, зачем? Он пить хотел. Потом сразу рухнул и спит уже опять без задних ног. Ладно, бог с ним. Приму душ после чили. Не хочу портить тебе удовольствие.

– Ой, брось! Дверь не заперта. Входи.

Он вошел и увидел, что она уже стала куда невиннее и чище, и взгляд повеселел, тоже стал чистый-лучистый, а уж тело в ванне лежит такое – мечта любого мальчишки.

– Я только зубы почищу и побреюсь.

– Ты не потрешь мне спинку? А то мне самой не достать.

– Обязательно, только ты не спеши. Не надо пре вращать это в очередную обязаловку. А когда отдохнешь и помоешься, встань под душ и охладись.

– Фи, не хочу под душ.

– Душ хорошо смывает с кожи пот, грязь и мыло, а если пустить воду похолоднее, кожа обретает упругость и проявляет свой естественный цвет. После ванны всегда надо принимать душ.

– Ну, тогда ладно, о’кей. А я не слишком жирная, как ты думаешь?

– Ты вовсе не жирная.

– Нет жирная. – Она встала. – Ну вот же, здесь. И здесь выше, и тут, и тут, а вот тут?

– Это не жир. Это женственность. Совсем другое дело.

– А у нее как с женственностью – небось, не хуже, чем у меня?

– У кого?

– У той девицы, на которую ты пялился на остановке трамвая. У девочки-ромашки, стоявшей с невинным видом.

– А-а. – Прополоскав рот, он выплюнул воду, белую от зубной пасты. – Нет, у нее хуже.

– Ты это, наверное, нарочно, потому что вовсю уже думаешь о том, что собираешься делать после чили.

– Да нет, она была… ну, скажем, тощевата.

– Ой, ладно, ты просто подлизываешься, уже навоображал себе с три короба насчет того, что будет после ужина, потому что, когда ты вынашиваешь некоторые планы, у тебя даже тон каждый раз делается какой-то не такой.

– Какой не такой?

– Похотливый. И как ты ни стараешься убрать из него похоть, он все равно похотливый, к тому же, когда на тебя это находит, ты сразу делаешься такой хороший – как мертвый индеец. До такой степени, что из тебя хоть веревки вей, совсем дурачком становишься, причем в любой момент – стоит мне только взять вдруг и раздеться.

– А ты при этом дурочкой не становишься?

– Я не к тому, чтобы когда при посторонних или что-то в таком духе. Я насчет того, когда мы одни. А догадалась я об этом еще до нашей свадьбы, когда мы однажды пошли ночью купаться голыми в океане, а вода была жутко холодная и ты сказал, что мужчина в такой воде может себе яйца отморозить. Я думала, это потому, что мы еще не женаты, и специально потом, через пару месяцев после свадьбы, подстроила, чтобы снова пойти точно так же купаться. Хотелось с этим разобраться поточнее.

– Через пару месяцев после нашей свадьбы ты была уже беременна и подобные выходки были тебе противопоказаны медицински.

– Да ну, при чем тут медицина? Врачи в этом ничего не понимают. Кстати, в тот раз мне это нисколько не повредило, зато удалось выяснить, что тогда это было не потому, что мы еще не были женаты. А потому, что, стоит тебе увидеть голую женщину, ты сразу теряешь голову. Даже с риском себе что-нибудь отморозить все равно заводишься и дуреешь.

Причем не важно, моя это нагота или любой другой женщины.

– Может, все-таки важно? – Он начал бриться.

– Мало того! Тебя заводит тело вообще любой женщины, не обязательно даже двадцатилетней девушки: она может быть тридцати-, сорока– или пятидесятилетней. Бьюсь об заклад, что у тебя бывали связи с тетками за пятьдесят.

– Может, и бывали.

– С этими старыми кошелками! Тебе вообще все трын-трава, лишь бы женщина.

– Ну, только не интеллектуалка.

– Да ты и с ними путался за милую душу. И не спорь со мной, сам знаешь, что это так.

– Честно сказать, случалось. Но с ними мне хотя и случалось… случаться, но как-то так, без удовольствия.

– Сколько же ты их перепробовал! Помнишь, ты рассказывал про ту активистку из Коммунистической партии? Которая давала одетая кому угодно – ложилась, не раздевшись, и только в сторону отодвигала то, что мешает, а ее муж в это время внизу выпивал с гостями. Ты мне рассказывал, да еще и показывал на примере: мы еще не были тогда женаты, и я видела, как ты ушел с ней наверх, а когда через десять минут вернулся, я поняла, что ты ее трахнул, потому что она стала со мной так мила, так улыбалась, но как бы сверху вниз, а ты был прямо ну о-очень уж любезен с ее мужем. Неужто ты и тогда ее трахнул?

– И что?

– Надо же, даже одежду не снимала! Просто не успевала. У нее не хватало на это времени!

– Да времени-то хватало.

– Пускаться во все тяжкие, даже не снимая платья! Это что же за женщина такая? Конечно, разве она могла раздеться, когда через десять минут ей надо снова спускаться на первый этаж?

– Ну, не через десять. Может, через одиннадцать или двенадцать…

– Нет, ну что это за женщина такая! А о чем вы с ней говорили?

– О чем мы говорили? О России!

– Да ладно!

– Она рассказывала мне про свою поездку в Киев, а я про то, что видел в Харькове.

– А потом, значит, ты ей засадил.

– Ну, в общем, да, но она продолжала стрекотать про Киев с таким видом, будто только что победила в забеге на сотню ярдов.

– Засадил, и вы продолжали болтать как ни в чем не бывало, будто ничего особенного не происходит. Интересно, другие мужчины тоже так?