Макбара (Отрывки из романа) - [2]

Шрифт
Интервал

: он посмеивается про себя : как будто не знают! : не знают, что у меня в мыслях! : стыд, унижение, мерзость, и это они называют жизнью! : а может, и они слепы? : он заворачивает за угол на улицу Торель, две женщины в полицейской форме баклажанного цвета деловито выписывают квитанции на штраф за стоянку автомобилей в недозволенном месте : увидев его, забеспокоились : tu ne crois pas qu’il faudrait prévenir le Comissair? : laisse tomber, on a Presque fini, je veux rentrer à l’heure[4] : и долго глядят ему вслед, он проходит мимо вывески «Оптика», потом я обхожу оранжево-черный ромбоэдр фирмы «Кодак», миную стратегический аванпост дома моделей — по тротуару прохаживаются манекенщицы : иду мимо табачной лавки, цветочного киоска, бюро трудоустройства, шагаю, механически переставляя ноги : как броней прикрываясь страхом, который сею вокруг : как будто глаза мои мечут огонь, языки испепеляющего пламени : позади не остается ничего, все мертво : пожар, настоящий пожар : горят витрины магазинов, лавки, автомашины, дома со всеми их обитателями : искореженное железо, кости, развалины, выжженная земля! : лысый господин в меховом пальто, целые семейства человек по пять, столкнувшись со мной, тотчас нарушают строй, размыкают затянутые в перчатки руки, расступаются : tu as vu sa tête, papa? : oui, mon petit, c’est rien, ne le regarde pas comme ça, c’est mal élevé[5] : еще одна крытая терраса, на вывеске повар в белом колпаке держит в руках меню изысканных блюд для туристов : наивное изумление на детских лицах, беглые гримаски : косые взгляды взрослых : пария, прокаженный, темнокожий разгуливает на свободе, смотрит на нас, хотя и не поднимает взгляда, наверняка что-то замышляет, наслаждается нашим испугом : откуда он взялся? : кто его выпустил? : как можно оставлять такого на воле, с язвами, в лохмотьях, вместо того чтобы засадить в карантин и держать под строгим наблюдением врачей? : общая тревога, объявление войны, призыв мобилизовать против пришельца защитные силы снисходительного и либерального общества, готового, однако, пустить в дело когти и зубы, когда возникнет угроза общественному порядку и домашнему благополучию : белая ворона, паршивая овца, нарушающий всеобщую гармонию паразит, фальшивая нота в стройном хоре : метафора среди символов алгебраического уравнения, компьютер, который вместо данных, затребованных финансовой экспертной комиссией, выдает пламенные антивоенные стихи! : аптека, станция метро, фотоателье, бельевой магазин : огражденный перилами тротуар выводит к слиянию улицы де ля Люн с улицей Клери, откуда начинается бульвар : пришелец идет под гору, держась за перила, не удостоив взглядом почтенную древнюю громаду ворот Сен-Дени : заставляй прохожих уступать дорогу, они оторопело смотрят на тебя, потом оборачиваются, на лицах испуг и отвращение : продолжай свой путь, не глядя на них, хоть ты и знаешь, что они-то на тебя пялят глаза : холодная дрожь пробегает по моей спине, уходя в затылок : он все идет и идет, переходит улицу, обходя замершие перед светофором автомобили, доходит до угла, где днем и ночью несут вахту с полдюжины проституток : вперед и вперед, газетные киоски, столовая самообслуживания, канцелярские товары, пластинки и школьные принадлежности, африканцы со своими тотемами и предметами народного быта, уличные выставки, густая толпа : на лицах прохожих вдруг появляется выражение беспокойства, отвращения, омерзения, вокруг него образуется пустота, эффектный ореол страха : диковинное животное, не поддающееся классификации, прискорбный плод неудачного сочетания звезд : подальше от него, чтоб не заразил нас своим дыханием, прикроем рот и нос стерильно чистыми платочками : надо позвонить в городскую санитарную службу : появление этого человека — угроза здоровью граждан : он всех перезаразит : Севастопольский бульвар, вход на станцию метро «Страсбург — Сен-Дени», киоск, торгующий югославскими и турецкими журналами, столик, за которым какой-то ловкий малый в ноль минут заваривает в целлофан любой документ : вот сияющая улыбкой ангелица в фетровой шляпе, выполняющая привычную для нее ангельскую миссию : раздает листки с изображением солнца, лучи которого разрывают цепь отвратительных грехов, и посланием основателя миссии SALUT ET GUERISON[6] : с невозмутимым и благостным выражением лица протягивает листок и ему, не замечая, что он — это я : oui, mon pauvre ami, Dieu pense à vous, Il vous veut du bien, Il se soucie de votre salut, laissez-Le donc renter dans votre coeur! : votre maladie peut être le péché de votre âme, mais de meme qu’Il a guéri le lépreux, de meme Il vous pardonnera chaque péché, si vous lui faites appel : croyez-moi, rien n’est impossible avec le Seigneur![7] : вокруг них тотчас образуется круг любопытных, все ждут, устремив взгляд на карман немыслимого пальто, где он держит руку, не торопясь ее вынимать : примет или нет? : возьмет листок, который доверчиво протягивает ему благочестивая активистка? : в напряженном ожидании проходит несколько секунд : на лице богомолки все то же приветливое выражение, зеваки стерегут каждое движение незнакомца, что-то он выкинет : наконец рука появляется из кармана нерешительно и осторожно, точно воскресший мертвец из темной могилы, неловко тянется к листку, но, вдруг передумав, ты в неудержимой ярости замахиваешься и шлепаешь бедняжку по щеке : я отвешиваю ей звонкую пощечину : ma bhgit ual-lu men-nek, smaati?

Еще от автора Хуан Гойтисоло
Памяти Луиса Сернуды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Каин и Авель в 1936-1939 годы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воспоминания (Из книги «Частное владение»)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


In memoriam F. F. B.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Остров

Одиннадцать дней «сладкой жизни» в курортном городке Торремолиносе близ Малаги. Сытые бездельники, неотличимые от иностранных туристов, морские купанья, пьянство, разврат, судорожное веселье и почти истерическое бесстыдство. Городок превратился в обособленную страну, настоящий остров: мужья изменяют женам, жены изменяют мужьям, священник угрожает карами, и никто его не слушает».


Ловкость рук

Романы, с которыми знакомится здесь читатель, написаны Хуаном Гойтисоло на протяжении первого десятилетия его литературной деятельности. Писатель проделал за это время немалый путь вместе со своим народом. Через развенчание фашистской лжи пришёл он к утверждению антифашистского идеала.Франкистский режим признал Гойтисоло серьезным противником.Романы «Прибой» и «Остров» были запрещены цензурой, они увидели свет за границей. Последние годы писатель живет во Франции, сохраняя тес­ную связь с родиной, не останавливаясь в своем творческом развитии.


Рекомендуем почитать
Избранное

В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.


История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

Что нужно для того, чтобы сделать быструю карьеру и приобрести себе вес в обществе? Совсем немногое: в нужное время и в нужном месте у намекнуть о своем знатном родственнике, показав предмет его милости к вам. Как раз это и произошло с героем повести, хотя сам он и не помышлял поначалу об этом. .


Лучший друг

Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Роман «Лучший друг». 1901 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.


Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском

«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.


Избранное

В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.


Рассказ о дурном мальчике

Жил на свете дурной мальчик, которого звали Джим. С ним все происходило не так, как обычно происходит с дурными мальчиками в книжках для воскресных школ. Джим этот был словно заговоренный, — только так и можно объяснить то, что ему все сходило с рук.