Магия лжи - [20]

— Хотите сказать, что судьба повелевает человеком? — спросил Лев Эммануилович.

— Нет. Человек сам хозяин своей судьбы, но в нем однажды могут проснуться демоны, о которых он даже не подозревает. Испытание страхом, деньгами, славой или завистью, ревностью или злобой. Не каждый человек готов пройти через все эти чувства, сохранив свою душу в неприкосновенности. Кант говорил, что более всего на свете его поражает звездное небо над нами и нравственный императив внутри нас. А этот императив формируется в каждом человеке, но не каждый готов к нему прислушиваться.

— Интересное наблюдение, — задумался Горбштейн. — Похоже, я могу с вами согласиться, особенно учитывая, что я — главный аналитик нашей компании.

— У вас два эксперта-аналитика, — напомнил Дронго.

— Ну да. И примерно одной квалификации. Я не удивлюсь, если узнаю, что она получает даже больше меня. Хотя каждому свое. Возможно, ее труд более ценен и гораздо сложнее моего. Как вы думаете? — лукаво осведомился Лев Эммануилович, обращаясь к Адамсу.

— Не нужно так говорить, — мрачно попросил тот, — вы знаете, что самый большой оклад в компании именно у вас.

— Надеюсь, — улыбнулся Горбштейн.

— Что вы думаете о своей коллеге? — продолжал Дронго.

— Красивая, — ответил Лев Эммануилович. — Роскошное тело, прекрасные волосы, чувственные губы. Всегда хорошо одета и не выглядит вульгарной, что очень важно. Умеет себя подать. Недавно выучила английский, наняв специального преподавателя. Очевидно, ее раздражало, когда все английские газеты и журналы приносили только мне. В общем, красивая и неглупая женщина при богатом друге. Почти идеальное сочетание.

«Он еще и циник», — подумал Дронго. Но ему нравилась откровенность старого специалиста.

— В вашей компании в последнее время были какие-то особые проблемы? — уточнил эксперт.

Горбштейн недоуменно посмотрел на Адамса. Тот медленно покачал головой.

— Мелкие проблемы есть у всех, но каких-то особых у нас не было, — ответил Лев Эммануилович. — Мы неплохо закончили прошлый квартал. Нет, у нас не было особых проблем. Все нормально.

— Можно еще несколько очень личных вопросов? — спросил Дронго.

— Надеюсь, вас не интересуют мои любовницы, которые могут быть в моем возрасте? — пошутил Горбштейн.

— Нет. Ваша личная жизнь меня не беспокоит. Я уверен, что все в порядке, — парировал Дронго.

— Не иронизируйте, дорогой сыщик. Моя третья супруга, на которой я сейчас женат, моложе меня на тридцать восемь лет. И у нас есть восьмилетняя дочь.

— С чем вас и поздравляю, — кивнул Дронго. — Но меня больше интересует личная жизнь шефа вашей компании. Как вы считаете, у него были хорошие отношения с супругой?

Адамс заерзал на стуле. Ему явно не нравились подобные вопросы.

— Нормальные, — немного подумав, ответил Горбштейн.

— Делером могла знать о Милене?

— Понятия не имею. Но могла догадываться. Ягмыр достаточно любвеобильный человек. Имея миллионы в Москве, невозможно не замечать красивых женщин. Они вас тоже сразу вычисляют в толпе. Нужно только умело противостоять напору этих девиц, но не у всех получается. У Ягмыра не всегда получалось.

— И все они попадали к вам на работу? — уточнил Дронго.

— Никто, кроме Милены, — ответил Лев Эммануилович, — это я гарантирую.

— Она могла быть причастна к устранению Пурлиева?

— Послушайте, — не выдержал Адамс, — ваши вопросы становятся все более и более неприличными.

— Вы можете ответить на мой вопрос? — повернулся к нему Дронго.

— Нет, не могу, — отрезал Адамс.

— А вы? — обратился эксперт к Горбштейну.

— Думаю, что могу. Само предположение выглядит абсолютной дикостью. Пурлиев является для Милы настоящей золотой дойной коровой. Вы видели где-нибудь человека, который хотел бы зарезать такую корову? Только абсолютный психопат. А Мила еще не достигла подобной стадии.

— В вашей компании президента любили? — Дронго уже понял, что его собеседник достаточно независимый человек и не будет лгать в угоду своему руководству. Они больше зависели от аналитика, чем он от них.

— Скорее уважали, — почти не думая, ответил Лев Эммануилович.

— Последний вопрос — у Пурлиева были личные враги?

— Думаю, что личные враги есть у каждого, — покачал головой Горбштейн. — Он всегда боялся, что его заберут прямо на улице и увезут в Ашхабад. Но после получения российского гражданства немного успокоился. Если вам нужны конкретные имена, то я их не знаю.

— Понятно. Спасибо, Лев Эммануилович, за приятную беседу.

Дронго поднялся, протягивая руку аналитику. Рукопожатие было достаточно крепким, несмотря на возраст Горбштейна. Тот пожал руку и Вейдеманису, после чего быстро вышел из кабинета.

— У вас странная манера допроса, — недовольно заметил Адамс.

— Очевидно, у каждого свой метод дознания, — ответил Дронго, — не беспокойтесь, мы скоро уйдем, только поговорим с секретарем вашего шефа.

— Ей вы тоже будете задавать подобные неприличные вопросы? — поинтересовался Адамс.

— Только приличные, — заверил его Дронго. — Мне нужен адрес и номер телефона Милы, пока до нее не добрался кто-то другой.

— Идемте, — согласился Адамс, — только запомните, что вы дали мне слово. Совсем необязательно задавать откровенные вопросы молодой женщине, чтобы ее напугать.