Магия Любви и Черная Магия - [3]

Неясное пятно все расширялось; оно оторвалось от горы и перемещалось теперь в пустом пространстве. Через некоторое время уже можно было разглядеть навьюченных мулов — многочисленный караван, направлявшийся в сторону всадников.

Когда он приблизился к месту засады, предводитель быстро поднял над головой ружье и с пронзительным криком галопом помчался навстречу путникам. В ответ раздались дикие вопли его сообщников, которые, выскочив из оврага, ринулись за ним следом.

Прежде чем странники успели опомниться, разбойники окружили их плотным кольцом, открыв пальбу. Ошалевшие от выстрелов вьючные животные разбегались врассыпную, роняя на землю поклажу и путаясь в отвязавшейся упряжи.

Тибетские грабители, как правило, прибегают к этому тактическому маневру, чтобы посеять панику среди животных каравана и парализовать волю людей. Устрашив погонщиков, разбойники всегда сумеют отыскать разбежавшихся лошадей и мулов и собрать разбросанную по земле поклажу. Однако, если караван ведут хорошо вооруженные, закаленные в подобных стычках торговцы, нападающие могут получить резкий отпор. Завяжется перестрелка, и обе стороны понесут урон. На сей раз путешественники оказались безобидными паломниками, направлявшимися в Лхасу, чтобы преподнести дары Далай-ламе и попросить у него благословения. Благодаря своим осведомителям разбойники знали истинную цену этих даров: дорогих лошадей и мулов, массивных слитков серебра и ценных китайских шелков. Они также предвидели, что те, кому доверена защита каравана, не смогут справиться с порученной им задачей. Их расчет оказался верным. Завидев разбойников, несчастные паломники поняли, что им придется расстаться со своим добром. Робкие попытки к сопротивлению были быстро пресечены; мужчины с понурыми головами и заплаканные женщины смирились со своей участью. Оставалось лишь уладить некоторые детали.

Путникам нечего было опасаться за свою жизнь. Все жители Тибета питают отвращение к убийству и прибегают к нему лишь в крайнем случае. Разбойники, которых я окрестила в одной из своих книг «благородными»,[4] не являются исключением; эти «удальцы» к тому же почти всегда набожны и грубо обращаются лишь с теми, кто не спешит сдаваться.

Вещи паломников, их лошади и мулы, деньги и драгоценности, которые они имели при себе, перекочевали в руки грабителей, но те оставили им необходимое количество съестных припасов, чтобы они не умерли с голоду, прежде чем доберутся до ближайшего селения. Они также оставили путникам несколько вьючных животных из тех, что подешевле, которые должны были везти провизию.

Не прошло и часа, как все было кончено, и отряд паломников скорбно поплелся в обратный путь. Бедняги думали только о том, как бы им добраться до родных мест. Продолжать путешествие без еды и денег под силу лишь крепким, энергичным молодым мужчинам, а большинство злополучных странников были зажиточными людьми, не привыкшими к нагрузкам и лишениям. А главное, их паломничество потеряло всякий смысл: у них похитили дары, которые они везли в Лхасу, а предстать перед Далай-ламой с пустыми руками немыслимо.

Пока караван удалялся, разбойники поспешно собирали разбежавшихся животных и раскиданные тюки, взваливали груз на мулов и привязывали к своим седлам за узду захваченных лошадей. Дележ добычи должен был произойти позднее, в надежном укрытии, далеко от места засады.

Грабители уже собирались отправиться в путь, как вдруг из-за пригорка показалась девушка. Она сделала несколько шагов и остановилась перед ними.

Это могла быть лишь одна из паломниц разграбленного каравана. Почему же она не последовала за своими спутниками?

Оправившись от изумления, разбойники рассерженно стали осыпать незнакомку вопросами. Что ей нужно? Получить милостыню? Попытаться вернуть отобранное украшение? А было ли оно на ней до их нападения? Кто мог подтвердить это? (Разве кто-нибудь из них всматривался в лица своих жертв, с которых они сдирали бусы и сережки?..) Притворщица, бесстыдница!.. Она за это поплатится! Ей придется возвращаться совсем одной и ускорять шаг, чтобы догнать своих далеко ушедших спутников.

Они выкрикивали, перебивая друг друга, все, что только ни приходило им на ум.

Девушка замерла, словно не слыша оскорблений и угроз, и ждала, не сводя глаз с предводителя разбойников. Она была очень высокой, серьезной и красивой.

Предводитель подъехал к ней на лошади.

— Почему ты не ушла вместе со всеми? Как получилось, что они не увели тебя? — спросил оп.

— Я спряталась, — ответила паломница.

— Спряталась?.. Зачем?.. Ты что, шпионишь за нами?.. Ты сумасшедшая?.. Тебе ведь было сказано: если ты не сможешь догнать своих, тем хуже для тебя. Уходи!

Девушка даже не шелохнулась.

— Ты что, оглохла?.. Проваливай! — повторил атаман.

— Это тебя я видела в мечтах, — прошептала странница точно во сне.

— Что?! — воскликнул молодой разбойник, а его сообщники, услышавшие неожиданное признание, покатились со смеху.

Предводитель однако остался серьезным. Нахмурив брови, он резко спросил:

— Чего ты хочешь?

— Возьми меня с собой, — тихо произнесла девушка.

Человек, к которому она взывала, окинул ее пристальным взглядом и, не проронив ни слова, поскакал прочь крупной рысью, чтобы занять место во главе отряда.