Магический мир философии - [41]

Стоит заметить, что трансперсонально-холистический подход перекликается с религиозными взглядами на посмертье, но в то же время отличается от них. Он рассчитан не на безоговорочную веру или следование традиционным воззрениям, а на доверие к чужим экспериментам и на собственный опыт со-общения с запредельным, который может получить любой желающий. Разные люди исповедуют разные религии, каждая из которых претендует на единственно верное ( в рамках собственной конфессии) понимание посмертного пути личности, отсюда споры и разногласия, размежевание позиций, скорее способствующие сомнению в истинности положений о «загробной жизни», чем успокоению и снятию страхов. Что же касается современного экспериментального подхода, то он нейтрален в отношении конкретной догматики и предлагает человеку самому убедиться в том, что исчезновение ядра личности не является полным и абсолютным. Это личностное прикосновение к «иномирности», которая на самом деле – только пласт реального мироздания – может играть и играет мощную психотерапевтическую роль, способно помогать избавлению от депрессий и панического ужаса перед неизбежным концом.

Конечно, мы не можем с полной достоверностью утверждать, что в метафизическом и онтологическом отношении трансперсонально-холистический подход обеспечивает нам истину. Однако, истины нет в кармане ни у кого, и потому можно с полным правом говорить о том, что он дает нам шанс получить новое экзистенциально-ценное знание о реальности, обладающее высокой степенью вероятности, а также – не в меньшей степени, чем подход экзистенциальный – открывает перспективу личных изменений, только построенных не на трагически-негативных переживаниях, а на оптимистическом и вдохновляющем взгляде на мир. Эти личные изменения очень ценны как для того, кто знает о своем скором «переходе границы», разделяющей миры, так и для тех, кто утратил своих близких, но теперь предполагает возможность продолжения их бытия и даже контакт с ними. А не в том ли как раз и состоит подлинная задача психотерапии – помогать личности совершать такие изменения в себе, при которых не мрак и не грусть доминируют в душе, а, напротив – спокойствие, вдохновение и любовь?…

2006 г.

8.

Страсть к Другому

Эта статья посвящена размышлению о драме безответности в человеческих отношениях, о любовной страсти, которая по ходу своего развертывания приносит любящему все больше страданий, не оставляя надежды на счастливый эпилог в конце длинной истории.

Безответность – отсутствие ответа. Какого ответа ждет тот, кто любит? Ответы многообразны, как многообразна любовь. Родителям нужен любящий ответ их ребенка, учителю – ученика, другу – ответ друга. Ответ не всегда предполагает телесное единство, сексуальное притяжение, но мы всегда мыслим его как живой интерес и активное доброжелательство Любимого, как его стремление быть рядом, как его восхищение и любование нами, как нежелание разлучаться надолго. Однако в отношениях, которые завязываются между мужчиной и женщиной к этому с необходимостью добавляется, а порой и выходит на первый план эрос – телесная страсть, тесно переплетенная с высокими и сильными душевными переживаниями. О таких отношениях, о желании такого любовного ответа я и поведу речь.

И сразу, без долгих вступлений мой главный тезис:

Неразделенная любовь – любовь, не получившая адекватного себе ответа, на самом деле вообще не является любовью. Это болезнь любви. Ее патология. Все ее восторги деструктивны, все надежды обманны, все плоды отравлены. Как любая мощная страсть ( ненависть или жажда богатства) она владеет человеком, играет им как океанская волна, лишает свободы воли и разума, заставляет следовать и потакать своим непредсказуемым извивам . «Не сотвори себе кумира…»

Разумеется, подобная точка зрения может встретить сопротивление и критику. Безответная любовь романтизирована в европейской и русской традиции. Она воспета в тысячах стихов и песен, окутана флером таинственности, пронизана молниями ярких чувств. Собственно, в европейской поэзии вообще трудно найти лирику о счастливой любви. О ней как бы вовсе нечего сказать. Зато расставанья, утраты, измены и безответность представлены весьма широко. Стоит вспомнить изысканное пушкинское «Я вас любил безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностью томим…» или истошный вопль Маяковского « Кроме любви твоей мне нету солнца, а я не знаю, где ты и с кем!» Да и практически каждая современная эстрадная песня, если в ней вообще есть какой-нибудь смысл, рассказывает про несчастную любовь.

Создается вредная иллюзия, что неразделенная страсть, источающая наряду с восторгами слезы и стенанья – это и есть единственно настоящая любовь, это и есть подлинная романтика. А остальное – секс и быт. От вполне современных молодых людей можно услышать, что истинная любовь – лишь та, которая не дает ответа, не оскверняется плотскими отношениями, не гасится привычкой. Она должна быть идеальной, а, значит, недостижимой. Стало быть, и пытаться не стоит воплотить ее в жизнь.

Видимо такая позиция происходит от разочарований либо из опасения, потеряв «романтическую идеальную любовь», которая полностью во власти нашего сознания, получить взамен… настоящий полновесный отказ. Или приобрести сложные и хлопотные реальные отношения. В любом случае здесь говорит желание заранее отвернуться от возможности любви как эмпирического человеческого контакта. При этом эмоционально-ценностный статус безответной любви оказывается очень высок. «Да, пусть неразделенная, зато КАКАЯ любовь! НАСТОЯЩАЯ! НАВСЕГДА!»