Мадьярская венера - [48]

— Даже не знаю, что и думать. Конечно, это — правда, что, если человек хочет сделать карьеру в научных кругах университета, а после получать приличную пенсию, нужно, чтобы его взяли на постоянную должность. Но разве мог один человек ей в этом помешать? Я не знаю. Разве такие решения не должны приниматься коллегиально? Этого я тоже не знаю, но я бы так не считала. И разве бы ей отказали, если бы все, кроме Кароля, сошлись во мнении, что она замечательная? Сомневаюсь.

— Я подумала то же самое, — кивнула она. — Не уверена, где в ее рассказе правда, а где нет.

— Кстати, о правде, у меня к тебе вопрос, — вспомнила я.

— Ну, давай, — сказала она.

— Что случилось в тот вечер в баре после того, как я, ну, отключилась?

— Ты не совсем отключилась, — поправила она. — Ты вела себя необычно. Я подумала было, что ты заболела. И глаза у тебя были странные. Я тогда подумала, уж не накачалась ли ты наркотиками. Извини. Уверена, что ты их не принимала. Ведь так? В любом случае, через некоторое время после этого мы все ушли. Диана вызвалась отвезти тебя до дома. Мне пришлось оттаскивать Вудварда от Кортни. Конечно, он спит с ней.

— Ты уверена?

— Да, — последовал твердый ответ. — Заставала ли я их вместе в постели? Нет. Видела ли я, как они обнимаются, целуются в ресторане? Нет. Но я уверена. Твой муж тебе изменял?

— Да, — призналась я. — Но пока он мне сам об этом не сказал, отношения продолжались. Знала ли я об этом? Да, знала. Полагаю, ты видела Клайва.

— Видела, — призналась она. — Сибилла сказала, что звонила тебе, но ты не ответила. Ты не отвечала на звонки и на следующий день. Потом мы получили твое письмо по электронной почте, а меня отправили выяснить, в каком отеле ты остановилась. Кстати, Клайв довольно симпатичный. Ты все еще любишь его?

— Нет. Теперь мне он нравится гораздо больше, чем когда мы были женаты. Вероятно, он то же испытывает и по отношению ко мне. Как супружеская пара мы были просто катастрофой, но из нас получились хорошие деловые партнеры. И он никогда не позволяет мне упиваться жалостью к себе, что очень даже неплохо, поскольку время от времени у меня проявляется к этому склонность.

— В последнее время и я сама грешу этим, — вздохнула она. — Вот бы и мне такого же Клайва. Ты и сейчас упиваешься жалостью к себе?

— Возможно, немного… Да что тут говорить, в последнее время от моего обычного оптимизма почти ничего не осталось. Недавно я порвала с мужчиной, с которым мы были вместе несколько лет. Это очень милый человек по имени Роб Лучка. Не знаю даже, почему я ушла, может, нам просто не повезло. С его дочерью случилась беда, мы старались помочь, но никто из нас по-настоящему не говорил о том, что мы чувствовали, что нам нужно было сделать. Возможно, это было слишком больно. Я всегда думала, что мы все обсуждаем вместе, а оказывается, что это не так. Словно червяк подтачивал мои чувства.

— Очень жаль, — сказала Моргана. — Если бы я могла высказать Вудварду все на тему его постоянных похождений, но я просто продолжаю вести себя так, будто ничего не замечаю. В тот вечер в Коттингеме он хотел, чтобы я «поболтала» с президентом какого-то банка, поскольку у его компании возникли некоторые финансовые трудности и требовался большой кредит. Конечно, я выполнила просьбу, хоть и ощущала себя шлюхой. Мне пришлось весь вечер любезничать с ним, пока мой муженек пожирал глазами Кортни. Жалкое зрелище, не правда ли?

— Полагаю, ты могла бы сказать нам обеим то же самое, что в последние дни Клайв регулярно повторяет мне: неприятности случаются, не падай духом.

Она смеялась, пока по щекам не покатились слезы.

— Я постараюсь, — выдавила она. — Я постараюсь.

— И я. С чего вы все кинулись сопровождать меня?

— Не знаю. Возможно, потому, что Диана настояла. Я просто хотела отдохнуть от Вудварда. Думаю, Сибилла тоже хотела отвлечься от всего. Никто из нас прежде не бывал в Будапеште, так что нам это показалось интересным. Кстати, Диана даже не могла оплатить перелет, хотя именно она настаивала на поездке. Так мы и заполучили наши замечательные билеты в последнюю минуту. Она говорит, что вернет мне деньги, но я не уверена, каким образом она собирается сделать это, учитывая обстоятельства. Ты не помнишь? Она и в колледже была такой недовольной и угрюмой?

— Да я бы не сказала, — покачала я головок. — Но всегда была некая грань. А Сибилла постоянно занималась самобичеванием, Грэйс же никогда по-настоящему не делилась с нами своими мыслями.

— Что-то не припомню я, чтобы она была такой лицемерной. А ты? Знаешь, мы уже далеко не дети, чтобы вот так пререкаться, — внезапно сказала она. — Она так утомляет, разве нет?

— Точно подметила, — согласилась я.

— А что же мы с тобой? — спросила Моргана.

— Я всегда восхищалась тобой, ведь в тебе было столько мужества, — ответила я. — Нам всегда хотелось поступать как ты, но мы не отваживались, а тебе было наплевать на то, что люди скажут.

— Теперь я не такая мужественная, — вздохнула она. — Мне нужно уйти от Вудварда, купить дом и найти настоящую, нормальную работу. Но потом я вдруг теряю самообладание, мне становится страшно. А что до тебя, если говорить о мужестве, то я всегда думала, что за всем твоим внешним лоском, за образом дочки дипломата, за личностью, которая все время старалась поступать и говорить правильно, было нечто большее. Я только выглядела бунтаркой. Я была той, кто постоянно прогуливал занятия, я пила и курила, спала, с кем хотела, но все это было притворством. Настоящей бунтаркой в группе была ты. В известном смысле ты не знала страха, я и сейчас так думаю.