Мадина - [14]
- - Вот до чего докатился! . . Не ожидал от тебя такого, не ожидал, - от души хохотал он, толкая в плечо поднявшегося навстречу Ибрагима. - С ними не только до этого докатишься! - тоже смеялся тот, возвращаясь на свое место у окна. - Пока я сам не взялся за дело- ничего у них не получалось. Пришлось немножко поучить их.
- - Да- а, бедненький, умаялся совсем! Всех кур ощипал, пока ты там гулял где- то- сказала Лида, распрямляя занемевшую спину. - Ну не всех, конечно. . . только половину, - скромно поправил Иб, вызвав общий смех.
Вечером Иб. и Беслан свежевали под навесом барана при неярком свете переноски. Собственно, все делал Иб. Беслан только придерживал подвешенную за заднюю ногу тушу и свободный край шкуры, которую Иб. ловко снимал, почти не пользуясь ножом. Беслан, конечно, справился бы с этим делом не хуже, но Иб. сразу взял все на себя, шутливо отстранив друга со словами: - Ты хотя и младше, но все же брат моей матери, а потому я, как порядочный племянник, не могу допустить, чтобы ты работал, а я смотрел. . .
Через каких- нибудь полчаса с разделкой туши было покончено и части ее висели на больших крюках тут же под навесом. Фатима с помощью Хавы промывала исходящие паром внутренности.
Беслан, сидя на корточках, смолил на маленьком костре насаженную на палку баранью голову, не забывая время от времени менять положение ножек, прислоненных к огню сбоку. Иб. освободившийся от дел, вышел на улицу и неторопливо прохаживался перед домом. Он бы с большим удовольствием посидел на кухне, где возились девки, и раньше, не задумываясь, пошел бы туда: но теперь(может, именно потому, что оч. этого хотелось)ему казалось неприличным сидеть с дев- ми одному, а потому он дожидался Беслана.
Наконец, вышел и Беслан. Друзья предусмотрительно удалились от своей калитки, чтобы избежать встречи с кем- либо из стариков, могущих застать их за курением. Расположились на скамейке перед соседним домом, разговорились, Иб. признался, что на работе иногда приходится трудно, ибо на практике все оказалось иначе и гораздо сложнее, чем учили в институте.
- - Я- то давно знаю, что мы проходили много такого, без чего можно прекрасно обойтись- с готовностью подхватил Беслан. - Половину дисциплин из программы безболезненно можно бы выбросить. - Ничего себе замахнулся. - Да будь это в моей власти- именно так бы и поступил. - И первым делом ты исключил бы, конечно же, философию, которую сдал лишь с 3- ей попытки- поддел Иб. - Ты удивительно догадлив! - засмеялся Беслан.
Иб. принялся доказывать, что лишних, бесполезных предметов в программе нет. Беслан перебил: - Хватит, что ты меня все воспитываешь да восп- шь! Все равно не переубедишь. Я признавал и буду приз- ть полезными только спецпредметы. Тебя послушать- выходит, если я прошел философию- могу решить любой жизненный вопрос. - Нет, не выходит. - Но ты ведь сам только что говорил! - Я не про твой случай говорил. Сам прекрасно понимаешь: от твоей философии проку- чуть. Ты же не вникал в суть, а зубрил, лишь бы сдать и отвязаться. . .
- - Как и все студенты. Во всяком случае- подавляющее большинство. - Больше чем уверен, что ты уже теперь мало что помнишь. - Угадал! Зачем ее помнить, если я уже сдал? Понимаешь- сдал. - Почему ты всегда стараешься казаться глупее, чем есть на самом деле? - Глупее? . . - возмутился Беслан. - Ну легкомысленнее. - Уж и побалаганить нельзя- прикинулся обиженным Беслан. - Сразу готов ярлык припечатать. И с чего ты в последнее время такой задавастый стал? Неужели все дело в красном дипломе? . .
- - С тобой невозможно говорить серьезно. - Ты же знаешь, что серьезные разговоры наводят на меня уныние. К тому же я весьма сомневаюсь, что эти не имеющие никакого отношения к специальности предметы так уж способствуют развитию мышления, как ты утверждаешь. - Можешь не сомневаться- способствуют. Разумеется, только в том случае, когда их не просто"проходят", а изучают. - Ладно, оставь, в абстрактном мышлении я не силен. Признаю только конкретную, практическую пользу. - Между прочим, мне уже пригодилось знание истории. Пример как раз по тебе- приземленный, примитивный.
Беслан недоверчиво уставился на друга, подозревая, что тот просто подшучивает над ним. Памятуя, что Иб. в бытность свою студентом сам не раз возмущался необходимостью штудировать"ненужные"инженеру предметы, он не особенно верил его серьезному тону.
Вот недели 2назад, после обеденного перерыва, подходит ко мне Степаныч, - есть у нас такой, понимаешь, типичный старый кадр: пожилой, в роговых очках, преисполненный сознанием своего рабочего достоинства. Надежный мужик. "Послушай, начальник, - говорит. - Тут у нас с ребятами спор небольшой вышел, не можем к единому мнению прийти. Вот решили тебя спросить. . . "Представляешь, я вдруг почувствовал себя как на экзамене. Смотрю на собирающихся вокруг рабочих, а сам в уме лихорадочно перебираю возможные варианты, гадаю, относительно какой технической части оборудования будет вопрос. И знаешь, о чем он спросил? Правда ли, что Америка уже в 45готовилась к атомному удару по СССР. Большинство ребят никак не могли поверить, что, воюя на нашей стороне, она вынашивала план нападения, вот и призвали меня в судьи. Я рассказал все, что знал. Удивились, услышав, что уже в числе первоначально намеченных для бомбардировки двадцати целей был и Грозный.
Талантливой художнице Кейт не суждено получить признание в викторианской Англии, потому что, по общественным представлениям, творцом может быть только мужчина. После множества потрясений судьба дает ей лишь один счастливый шанс: девушка знакомится с нормандским аристократом, бароном де Сентевиллем, и вскоре он уже восхищается ее талантом. А вот художницу отталкивают жестокость и высокомерие барона, привыкшего к беспрекословному подчинению. Чем закончится противостояние двух сильных натур?
Американской девушке Анни вскружил голову принц… и не из сказки, а настоящий. Могла ли она надеяться привлечь к себе его высочайшее внимание? И вдруг принц решил преподать ей урок… страсти, а Анни научила его… любви.
Тиффани Олбрайт, дочь конгрессмена, работающая в Вашингтоне, решила провести День святого Патрика так, чтобы запомнить его на всю жизнь. Для этого ей надо лишь найти хорошего, веселого парня и, может быть, даже заняться с ним сексом…
Чейзу Маккейну — секретному агенту правительства Соединенных Штатов — выполняющему рискованную миссию, Сьюзен Сент-Клер показалась верхом совершенства: сладостное томление родилось у него в груди при виде этой испуганной зеленоглазой красавицы. «Воспользоваться отчаянием растерявшейся невинной девушки, поддавшись непреодолимому соблазну… Никогда!» Он не имеет права выразить своего восхищения и даже говорить ей о своих чувствах: долг — превыше всего! Наивная Сьюзен спешит из Бостона к своему жениху, которого знает только по письмам, но на безлюдном полустанке вместо своего суженого встречает Его, Чейза.Судьба приготовила им суровые испытания.
Случайно леди Элисон Уилхэвен становится свидетельницей зверского убийства сводной сестры. И невольно становится жертвой, так как свет обвиняет ее в этом преступлении. Из‑за необоснованных подозрений она вынуждена покинуть дом и скрываться. Она стремится попасть в столицу, где надеется найти справедливость и правосудие. Но судьба сталкивает ее с лордом Кейроном Чатэмом. И если опасность угрожала только жизни Элис, то теперь задето ее сердце. Высокородный лорд очарован ее трогательным видом. Но он видит в ней только предмет плотских утех, так как Элис скрывает свое истинное происхождение.
Прекрасная Элизабет Селкерк счастлива – после долгих лет плена вернулся домой ее супруг.С распростертыми объятиями встречает она его, поначалу даже не подозревая, что впустила в свой замок и на свое ложе совсем другого мужчину, Александра д'Ашби, волею обстоятельств вынужденного играть роль ее погибшего мужа.Однако очень скоро Александр по-настоящему влюбляется в Элизабет – и теперь с ужасом ждет того часа, когда его тайна раскроется…