Мадам Мидас - [81]

– Значит, ты до сих пор хочешь быть актрисой?

– Да! – твердо ответила Китти. – Если вернусь к отцу, я сойду с ума от тамошней монотонной жизни.

– Но почему бы тебе не остаться со мной, дорогая? – предложила миссис Вилльерс, внимательно глядя на нее. – Ты же знаешь – я одинокая женщина. И если ты переедешь ко мне, я буду относиться к тебе как к дочери.

– Ах, вы такая хорошая! – воскликнула девушка, во внезапном порыве чувств падая на шею своей старшей подруге. – Но я вправду не могу покинуть сцену… Я ее слишком люблю.

Мадам вздохнула и на время оставила спор.

Потом она показала обеим актрисам дом, а когда они отобедали с нею, отправила их обратно в город в своем экипаже, строго-настрого наказав Китти приехать на следующий день и привезти с собой мистера Вопплса.

Добравшись вместе с Китти до отеля, где остановилась вся семья, Фанни горячо рассказывала отцу о богатстве Мадам Мидас, и мистер Вопплс живо заинтересовался всем этим делом. Но когда Китти поговорила с ним наедине и передала, что сказала ей Мадам, он помрачнел. Мистер Вопплс спросил, хочет ли Китти принять предложение миссис Вилльерс? Но та ответила, что останется на сцене.

На следующий день мистер Вопплс хотел повидаться с Мадам Мидас, и Китти заранее взяла с него обещание, что он ни словечком не заикнется, что нашел ее на улице и что раньше она жила с любовником. Старый артист прекрасно понимал желание девушки скрыть от друзей свой позор и согласился молчать, поэтому Китти отправилась в постель, уверенная, что спасла доброе имя Ванделупа и его не впутают в это дело.

Итак, назавтра Вопплс повидался с Мадам Мидас и долго разговаривал с нею. В конце концов они сошлись на том, что Китти останется на полгода с миссис Вилльерс, а если после этого все равно захочет продолжать сценическую карьеру, вернется к мистеру Вопплсу. Со своей стороны, поскольку семья актеров теряла услуги Китти, Мадам Мидас пообещала, что в следующем году даст им столько денег, что этого хватит, чтобы основать свой театр в Мельбурне. Оба расстались, взаимно довольные друг другом.

Китти сделала подарки всем членам семьи Вопплс, которые очень жалели, что приходится с нею расставаться. Девушка поселилась в доме миссис Вилльерс в качестве своего рода приемной дочери и приготовилась играть свою роль в комедии моды.

Итак, Мадам Мидас была близка к истине, но так и не открыла ее. Она послала письмо Ванделупу, прося его прийти на обед, где он встретится со старым другом. У нее и в мыслях не было, насколько старым и близким другом Китти приходится молодому человеку.

Как сказал бы мистер Вопплс, то была крайне драматическая ситуация, но, увы, доверчивой Мадам Мидас суждено было быть преданной не только Ванделупом, но и самой Китти, той девушкой, которую она из женского сочувствия приняла под свое крыло.

А мир еще толкует о врожденных добродетелях человеческой натуры!

Глава 8 Мистер Ванделуп удивлен

С тех пор как Китти приехала в Мельбурн, она вела тихую жизнь, ее появление на сцене произошло в сельской местности, поэтому, появляясь в мельбурнском обществе, она чувствовала себя в полной безопасности: тут никто не мог узнать ни ее саму, ни подробности ее прежней жизни. Маловероятно, чтобы она снова встретилась с кем-нибудь из семейства Палчоп, значит, единственным, кто смог бы ее разоблачить, был Ванделуп, а он наверняка будет молчать ради себя самого. К тому же Китти знала, что он слишком дорожит дружбой с Мадам Мидас, чтобы рисковать ее лишиться.

Тем не менее девушка ожидала прихода француза с большим трепетом, поскольку все еще была в него влюблена. Какой прием окажет ей Гастон? Может, теперь, когда она занимает позицию приемной дочери миссис Вилльерс, он женится на ней? В любом случае, встретившись с ним, по его поведению Китти точно узнаˊет, как он к ней относится.

Ванделуп же понятия не имел, какой ему приготовлен сюрприз. Он думал, что старый друг, с которым ему предстоит встретиться, – это кто-то из Балларата, знакомый его или Мадам Мидас. Даже в самых диких фантазиях Гастон не представлял, что это будет Китти, иначе его хладнокровная беспечность в кои-то веки дрогнула бы при мысли о двух не безразличных ему женщинах под одной крышей. Однако неведение есть блаженство… И мистер Ванделуп, тщательно облачившись в вечерний костюм, надел шляпу и пальто и, поскольку вечер стоял хороший, решил прогуляться через Фицрой-гарденс до станции.

Было приятно шагать через сады под золотистым закатным светом; зеленые аркады деревьев выглядели восхитительно прохладными после ослепительного сияния солнца на пыльных улицах. Идя ленивым прогулочным шагом, Ванделуп вдруг почувствовал прикосновение к плечу и круто повернулся: из-за своего прошлого он всегда испытывал навязчивый страх быть пойманным. Но человек, который привлек его внимание подобным образом, был всего лишь Пьер Лемар. Он стоял посреди широкой асфальтовой дорожки – грязный, оборванный, весьма зловещего вида.

С тех пор как Пьер покинул Балларат, он не сильно изменился, если не считать того, что стал еще неряшливей. Как всегда, он угрюмо надвинул шляпу на глаза; по его виду было легко определить, что бедолага ведет жизнь бродяги. Несколько соломинок говорили о том, что Лемар весь жаркий день провалялся на зеленом дерне в тени деревьев.