Мадам Мидас - [105]

Еще молодого человека беспокоили слова, сказанные Китти в гостиной миссис Вилльерс. По словам девушки, она знала какой-то секрет. Это тревожило Ванделупа, который почти догадывался, что именно это за секрет. Если Китти, полная желания отомстить, выложит его кому-нибудь, у Гастона прибавится больших проблем. Но, с другой стороны, убеждал себя француз, Китти слишком его любит, чтобы рассказать то, что принесет ему беду, хоть он и набросил веревку на шею девушки.

Если б Ванделуп мог справиться со всеми этими трудностями, просто сбежав, он бы так и поступил. Но Голлипек все еще был в Мельбурне, и Гастон знал, что не сможет покинуть город без ведома ужасного старика, который, несомненно, вернет его обратно.

Наконец Гастон, все время пытавшийся догадаться, что же известно Китти, не выдержал этой пытки и решил отправиться в мельбурнскую тюрьму, чтобы расспросить девушку.

Он добыл у властей разрешение на свидание с ней и на следующее утро послал служанку за кебом. К тому времени, как экипаж появился у дверей, мистер Ванделуп, спокойный, хладнокровный и хорошо одетый, спустился на лестнице, натягивая перчатки. Первое, что он увидел, выйдя на улицу, – это Пьер, ожидающий его с видом угрюмого смирения, в надвинутой на глаза старой шляпе.

Гастон холодно кивнул ему и сказал кебмену, что ему нужно в мельбурнскую тюрьму. После этого молодой человек приготовился шагнуть в кеб, но Пьер подался вперед и положил ладонь на его руку.

– Ну, – негромко проговорил Ванделуп по-французски, стряхивая руку немого, – что тебе нужно?

Пьер показал на кеб, и Гастон пожал плечами.

– Уж конечно, ты не собираешься посетить вместе со мною тюрьму, – издевательски сказал он. – Ты и так туда скоро попадешь.

Пьер кивнул и шагнул к кебу, но Ванделуп оттолкнул его назад.

– Будь проклят этот дурак, – пробормотал он себе под нос, – мне придется его ублажить, иначе он устроит сцену… Ты не можешь поехать! – сказал он вслух.

Но Пьер упорно отказывался уйти.

Эта беседа – вернее, монолог, потому что говорил один Ванделуп – велась по-французски, поэтому кэбмен и служанка у дверей совершенно не понимали, о чем идет речь. И все равно их удивило, как ведет себя грязный бродяга по отношению к элегантному джентльмену. Ванделуп заметил их изумление и решил покончить с этой сценой.

– Ладно-ладно, – сказал он Пьеру по-французски, – забирайся, только живо!

И когда немой залез в кеб, Гастон объяснил кебмену по-английски:

– Этот бедняга живет на моем содержании и хочет повидать друга в тюрьме, так что я возьму его с собой.

Ванделуп шагнул в кеб, и тот отъехал. Все случившееся сильно озадачило кебмена, но все-таки он не отказал себе в удовольствии подмигнуть стоявшей на ступеньках хорошенькой служанке. Служанка пренебрежительно вскинула голову и ушла в дом.

По дороге Гастон ничего не говорил Пьеру – не потому, что не хотел, а потому, что не доверял люку в крыше кеба, который позволил бы кебмену все услышать. Итак, они ехали в молчании, а когда прибыли на место, Ванделуп велел кебмену ждать, а сам пошел к тюрьме.

– Полагаю, ты собираешься войти вместе со мной, – резко бросил он Пьеру, который все еще тащился рядом.

Немой угрюмо кивнул.

В глубине души Ванделуп еще разок проклял Пьера, но вежливо улыбнулся и согласился позволить ему себя сопровождать. С охраной у двери возникли кое-какие трудности, поскольку разрешение на свидание с заключенной было выдано только на имя мистера Ванделупа, однако после больших хлопот им все же удалось войти.

– Клянусь честью! – беспечно заметил Гастон, когда они в сопровождении охранника подошли к камере. – В тюрьму почти так же трудно попасть, как и выйти из нее.

Охранник впустил их обоих в камеру Китти и оставил там.

Девушка в полной прострации сидела на кровати в углу. Когда они вошли, она машинально подняла глаза, и Ванделуп увидел, какое у нее измученное и усталое лицо. Пьер дотащился до дальней стены камеры и равнодушно прислонился к ней, а Ванделуп встал прямо напротив несчастной. При виде его Китти вскочила, на ее осунувшемся лице промелькнуло выражение ненависти.

– А! – горько сказала она, отвергая протянутую руку Ванделупа. – Итак, ты явился полюбоваться на свою работу! Что ж, посмотри по сторонам, посмотри на эти голые стены, посмотри, какой я стала худой и уродливой! Подумай о преступлении, в котором меня обвиняют… И тогда даже ты, Гастон Ванделуп, наверняка останешься доволен.

Молодой человек издевательски ухмыльнулся.

– Вижу, ты по-прежнему хорошая актриса, – насмешливо сказал он. – Не можешь даже повидаться с другом, не произнося высокопарных речей?

– Зачем ты пришел? – спросила Китти, выпрямившись во весь рост.

– Потому что я твой друг, – хладнокровно ответил француз.

– Мой друг! – бросила девушка, с отвращением глядя на него. – Год назад ты разрушил мою жизнь, а теперь пытаешься свалить на меня обвинение в убийстве. И все равно называешь себя моим другом! Воистину, это просто анекдот!

Китти горько засмеялась.

– Мне поневоле пришлось сыграть роль свидетеля, – хладнокровно ответил Гастон, пожав плечами. – Но если ты невиновна, мои показания не будут важны.