Лживая птица счастья - [273]

— Привет, mon ami! Ничего, если я составлю тебе компанию? — прозвучал тихий голос Тьена.

Хмыкнув, она приоткрыла один глаз.

— Падай рядышком, — милостиво разрешила она и ядовито добавила: — Конечно, если гарантируешь, что ревнивая сестрица не прибежит следом и не повыдергивает мне волосы.

Тьен усмехнулся краешком губ и опустился рядом с девушкой и от его близости в её душе всколыхнулись прежние чувства. После непродолжительного молчания он расстроено спросил:

— Скажи честно, ты тоже винишь меня в том, что произошло?

— Тьен, прекрати заниматься самоедством! Сколько раз тебе говорить, что в случившемся нет твоей вины! — сердито сказала Мари и, смерив его пристальным взглядом, более миролюбиво добавила: — Не обращай внимания на отца. Мы с Ником оба видели, что ты находишься под чужим контролем. Не знаю, кто это был, но ты не бойся, больше такого с тобой не повторится.

— Почему ты в этом уверена?

— Одна сорока на хвосте принесла! — весело фыркнув, ответила девушка. «Не рассказывать же Тьену об извинениях одного могущественного товарища с нимбом вокруг головы!»

Моррисон понял, что она искренна в своих словах и облегчённо вздохнул.

— Я рад, что ни ты, ни твой муж не вините меня.

Он растянулся рядышком с Мари и, подперев голову рукой, с задумчивым видом посмотрел в её лицо. Она удивлённо приподняла брови.

— В чём дело?

— Извини, — Тьен грустно улыбнулся. — Знаешь, я до сих пор не могу забыть тебя.

Поняв по выражению его лица, что в нём снова вспыхнула надежда, она покачала головой и твёрдо сказала:

— Не нужно, Тьен, наши прежние отношения уже в прошлом. Я желаю тебе счастья с Аннабель. Поверь, несмотря на то, что мы с ней постоянно цапаемся, она замечательная девчушка — добрая и нежная. Я по-прежнему её очень люблю.

Глаза Тьена полыхнули золотом, и он мягко произнес:

— Mon ami, тогда ответь мне, зачем ты носишь мой подарок?

— На память, — коротко ответила Мари, не вдаваясь в подробности. Она напряглась при виде его явного раздражения и с неожиданной ясностью вдруг поняла, что Тьен очень сильно изменился. Он возмужал за то время, что они не виделись. Сейчас юноша больше походил на уверенного златоглазого мужчину из её видения, чем на того вежливого мальчишку, каким она запомнила его во время учёбы в Академии и который галантно, но настойчивоухаживал за ней.

«Куда же ты подевался мой золотой Рыжик?» — с грустью подумала Мари. Перед её мысленным взором промелькнула череда картин студенческой беззаботной жизни, и у неё защемило сердце от дорогих воспоминаний. Попутно девушка удивилась, как много событий произошло в её жизни с того времени как они рассталась. Она встрепенулась, услышав холодный голос Тьена.

— Ты, что-то сказал? Извини, я отвлеклась.

— Верни мне медальон, mon ami. Думаю, тебе он больше ни к чему.

Видя, что он настроен серьёзно, Мари сняла с шеи лилию и неохотно опустила её в протянутую руку Тьена. Он медленно сжал пальцы, сминая медальон. Девушка расстроено вскрикнула — слишком много дорогих воспоминаний было связано для неё с этой вещицей. Не обращая внимания на её огорчённый возглас, юноша привстал и, размахнувшись, забросил искореженный медальон в текущую по соседству горную речку. Не глядя на неё, он глухо произнес:

— Незачем хранить горечь воспоминаний, если то, что было ушло. Прощай, Мари! Будь счастлива.

Вскочив на ноги, Тьен исчез за поворотом дорожки, вьющейся между высокими деревьями. Девушка долго смотрела ему вслед, а затем, опустившись на траву, закрыла глаза. Она не вытирала слёз текущих по щекам.

«Тьен ушёл и мне больно, но почему? Ведь я люблю Ника, а не его, — она распахнула глаза и невидящим взглядом уставилась с безоблачно-синее небо. — Наверно, потому, что первая любовь, никогда не забывается. В юности она как общая кровеносная система сиамских близнецов, прорастает в сердцах влюблённых, делая их единым целым… Ё-моё! А как же Сапковский?.. Чёрт! Что-то я совсем запуталась! Кто же на самом деле дорог моему сердцу?» Мари усмехнулась. «Жаль, что ни в одной стране не узаконено многомужие, а блядство — не моя стезя».

Супруги Моррисон не появились к обеду в столовой, и Мари потихоньку спросила у Мирона, куда подевались их гости. Тот ответил, что им пришёл вызов в Академию, и они попросили срочно отвезти их в Петербург. Смерив хозяйку понимающим взглядом, юноша добавил, что они просили извиниться за то, что не успели с ней попрощаться. «Понятно», — холодно сказала она и попросила его передать следующее блюдо.

Поздно вечером ожидая мужа, Мари долго лежала с открытыми глазами. Заслышав его шаги, она тихо спросила:

— Ник, та светловолосая девочка, которую я видела в твоих воспоминаниях, это твоя первая любовь?

Он довольно долго молчал, прежде чем ответить.

— Да, её звали Лотилана, мы с ней знакомы с раннего детства, — в его тёмных глазах замерцали зелёные искры. — Это Моррисон настроил тебя на лирический лад?

— Не важно. Давай, рассказывай о своей первой любви и не смей злиться. Насколько я припоминаю, ты тоже внаглую вмешался в мои сердечные дела.

Видя, что Мари заупрямилась, Ник не стал с ней спорить.

— Ладно. Если тебе так приспичило, то слушай. В первый раз я влюбился, когда мне было четырнадцать лет…