Лжедмитрий - [19]
Казаки, правда, были как на подбор. Рослые, черноусые. В новеньких, с иголочки, жупанах малинового цвета, в одинаковых шапках. Они так ловко и согласно выдернули из ножен и вскинули сверкающие сабли, что совершенно умилили высокого гостя.
Он улыбнулся из седла, давая понять, что ставит это воинство в один ряд с европейским. Что нисколько не связывает их с той дикой и страшной силой, непредсказуемой в своих намерениях и действиях, каковою воспринимаются черкасские казаки прочими вельможами, сидящими в замках в сердце Речи Посполитой...
«Народ необходимо изучать! — был убеждён пан Сандомирский, как любил он сам себя величать — по названию вверенного ему воеводства. Он был сейчас доволен собою. — С таким народом надо уметь управляться. Надо уметь использовать неуёмные силы. Этого не понять случайным правителям».
Мысли тотчас взметнулись так высоко, что иному хозяину впору их испугаться. Что говорить: нынешний польский король — один из случайных правителей. Он не понимает польского народа. А тем более народа черкасского. А ещё — московитского.
Надворных казаков князя Острожского сегодня возглавлял новый сотник, тоже молодой и бравый, но вовсе незнакомый пану Мнишеку. И это не могло не тревожить. Воевода оглянулся на карету, в которой сидела дочь Марина, мечта польских рыцарей. Молоденькая девушка высунула в окошко тонкую руку, обтянутую лёгкой тканью, приветливо помахивала встречающим. Порою она выставляла над рукою нежное лицо — встречавшие враз забывали о главном виновнике торжества, о пане воеводе. Но отца это нисколько не огорчало. Он радовался впечатлению, которое производит на народ любимая дочка.
Воевода снова задумался. Что бы могло означать отсутствие среди казаков сотника Валигуры? Возможно, сотник, отличившийся в недавней битве с татарами, стал у князя кастеляном Острога вместо старого Домуха? Всё прояснится внутри стен. Даже перед воротами княжеского замка.
Стахур держался рядом, верхом на коне. Покачивал головою в такт движениям животного. А получалось — поддакивает своему патрону.
Надо сказать, сандомирский воевода непременно чувствовал в себе какое-то беспокойство, как только ему предстояло встретиться с князем Константином. Разумеется, встретиться один на один.
Встречи же в королевском замке, на сейме, — не имели большого значения.
Конечно, волнения этого никто не в силах заметить. Даже заподозрить. Но сандомирскому воеводе втайне казалось, будто князь Острожский, киевский воевода, старейший сенатор Речи Посполитой, смотрит на него свысока. Что старик гордится своими воинскими победами над врагами Христовой веры и своей высокой учёностью, своими волынскими «Афинами», как принято называть теперь Острог в кругу учёных мужей. Впрочем, что касается учёности, Мнишека это нисколько не волновало. Если понадобится, если Бог позволит долго прожить на белом свете, то учёностью не поздно заняться и в старости. Кроме того, разве Александр Македонский, скажем, стал известным и знаменитым по причине своей учёности? Или Цезарь... Владыки помыкают учёными, а не наоборот. Так было всегда... Что же, можно будет завести в Самборе разные там академии. Стахур о том мечтает. Можно будет учредить типографию при помощи заезжих мастеров. Как сделал тот же князь Константин при помощи Ивана Друкаря, учёного московита, ставшего таковым в Краковском университете. Можно будет толковать с учёными на предмет того, что же именно хотелось сказать Цицерону или Овидию таким-то там и таким-то словом...
Пана Сандомирского беспокоила лишь возможность упустить время и условия, при помощи которых добиваются воинской славы.
Князь Константин добился её в свои молодые годы. С той поры утекло много воды. Но слава прилипает к человеку крепче родимого пятна. Она не забывается.
Подобные размышления не оставляли сандомирского воеводу даже во время весьма приятного путешествия из Вишневца в Самбор. А не заехать в Острог он не мог. Хотелось посмотреть старому князю в глаза если уж не как равный равному, то хотя бы так, как можно смотреть в глаза человеку, с которым тебе по дороге. По дороге, разумеется, которая ведёт к славе. Потому что достигнута победа. Потому что пленные татары наверняка уже пригнаны в Самбор. Как доказательство победы.
Юрий Мнишек нарочито выбрал путь, которого избегал на протяжении двух последних лет. Путь кратчайший, хотя и опаснейший. Он проложен через густые леса, наполненные разбойными ватагами. Конечно, страшны не разбойники. Страшны обвалы, реки, которые вдруг становятся неодолимыми. И выбран этот путь несмотря на то, что в оршаке — дочь Марина с прислугой и компаньонками — всего пять карет.
Надежды пана Мнишека, кажется, окончательно рухнули в княжеском замке.
Потому что встретился там кастелян Домух.
Кастелян был приветлив, как всегда. Но это уже ничего не значило. Это лишь усилило тревогу. Куда же девался Андрей Валигура?
Стахур откровенно развёл руками. Стахур завидовал беззаботному Климуре. Тому недоступны тайные тревоги.
Оставалось потерпеть. Чтобы о судьбе сотника узнать от самого князя Константина.
Казаки подвели коня пана Мнишека к великолепному зданию, рядом с Успенской церковью. Там высокому гостю было назначено остановиться. Пан Мнишек спешился при помощи ловких слуг, уже всходил на крыльцо по ослепительно красивому ковру. Он поднимался по ступенькам, на которых теснились пахолки в сверкающих широких одеждах, и вдруг оглянулся назад. Увиденное заставило остановиться: в толпе унылых бакаляров княжеской академии (здание её неподалёку от княжеских апартаментов в Мурованной веже) он узнал... Андрея Валигуру. Ошибки быть не могло. Десятка три молодых людей в серых длинных одеяниях склоняли остриженные головы теперь уже не перед воеводой, но перед его дочерью. И кланялись так, как им подобает. Но один из них, высокий, с тонким телом, с чёрными кудрями, стоял с таким независимым видом, как мог стоять только Андрей Валигура.
Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.
В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.
Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА. Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.
В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
Герои повести "Кольцо графини Шереметьевой" — Наталья Шереметьева и Иван Долгорукий, на долю которых выпали заговоры, доносы, ссылка — и великая любовь... 19 января 1730 года должна была состояться свадьба, и не простая, а "двойная" (это к счастью): императора Петра II с княжной Екатериной Долгорукой, и свадьба князя Ивана Долгорукого с Наташей Шереметевой. Но случились непредвиденные события. Ивана Долгорукого ждала ссылка в ледяную тундру, юная жена отправилась в Сибирь вместе с ним. В поздние годы она написала о своей жизни "Своеручные записки".
И случились страшные знамения, и пролилась земля Русская кровью, и поднялся на бунт славный град Новгород, защищая свою вольность. А во главе народной вольницы встал не славный богатырь, не мудрый атаман, но слабая женщина по имени Марфа Ивановна, прозванная недругами — МАРФА ОКАЯННАЯ. Роман Сергея Махотина посвящён событиям московско-новгородской войны. Не хочет Господин Великий Новгород расставаться со своей стариной, с вечевой своей вольницей. Новгородские бояре интригуют против власти великих московских князей, не страшась даже открытой войны.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.