Люся с проспекта Просвещения или История одного побега - [5]
А еще я немножко умею летать. Если не верите, сходите к нашей трясогузке Марусе, она вас тоже научит. Никуда не денетесь, у этой и бегемот полетит.
— Лети, горе луковое! Лети, или я за себя не отвечаю! — кричит Маруся, сгоняя с березы своего нерадивого птенца. А тот сидит, испуганно вцепившись в ветку, и ни за что на свете не желает от нее отцепляться. Маруся с супругом, ругаясь и вереща, летают вокруг. Я прыгаю внизу и как могу изображаю летающую собаку. Наконец чудо в перьях, вдохновленное моим примером и родительскими тычками, неуклюже расправляет крылья и под общие возгласы одобрения криво планирует на соседнее дерево или крышу сарая. И снова во что-нибудь намертво вцепляется. Словом, история начинается сызнова.
Однажды после третьего захода я не выдержала и сама полезла по стремянке на сарай помогать. Птенца-то я согнала, но тут же от Маруси под горячую руку досталось и мне. Про свой полет рассказывать не буду, скажу только, что если бы под сараем не оказалось кучи песка, мне бы, пожалуй, отбило не только лапы, но даже на денек-другой охоту до приключений. «А что ж ты думала?» — назидательно потрясала потом хвостиком Маруся, возбужденно бегая взад-вперед по дорожке. — «Птичий хлеб ох как нелегок!».
Наверное, и правда, нелегок. Я лично птиц жалею. И поэтому всегда оставляю в своей миске немного каши для соек. А потом мы с ними играем, понарошку гоняемся друг за другом, они на меня трещат, а я на них лаю.
Этим наше общение обычно и ограничивается, всегда оставаясь чисто платоническим. Их ведь за шкирку не потаскаешь, по носу не надаешь и в попу не вцепишься, потому как птицы — создания нежные, пугливые и летучие. Другое дело — Сильва, соседская кошка. Хоть и эта не прочь полетать, и вспорхнуть на березу для нее раз плюнуть. Правда, снимать ее оттуда приходится всем нашим дружным коллективом, со стремянкой, веревкой и длинной жердиной, как это было в прошлом году.
Характер у Сильвы бойцовский, бесстрашный и авантюрный. Как и я, Сильва любознательна и охоча до приключений. И всей душой тянется к прекрасному, любит заглядывать в мою миску, а еще любит, когда я ношу ее в зубах.
«Нет, Люся у нас не охранник, слишком уж дружелюбна», — как-то сказала, глядя на наши забавы, мама. А я действительно дружелюбна, была б моя воля, я дружила бы вообще со всеми. Жаль только, не все любят дружить. Взять хотя бы змей. Ой нет, змей мы с вами трогать не будем. Очень уж они нервные, чуть что — сразу кусаться. Возьмем лучше синицу. С синицей ведь у нас дружбы тоже не получилось. Она любила только свой выкорчеванный пень, и никто третий им с пнем не был нужен. Обидно, пень был интересный, веселый такой пенек, я потому и полезла к нему по куче валежника, что он радостно пищал. Я только и хотела его понюхать, да поскрести лапой, но тут появилась бдительная синица.
— Уходи отсюда, — буркнула она, роняя червяка, и строго прикрикнула на пень, чтобы тот замолчал.
— Почему? — удивилась я.
— От греха подальше, — объяснила синица.
Когда я оглянулась на них от поворота дорожки, прикидывая, достаточно ли далеко я уже от греха, синица влетала в пень через дупло с новым червяком в клюве, а пень встречал ее радостным многоголосым писком.
Странная вообще эта синица. То на пень не могла надышаться, а следующим летом, глядь, уже носит червяков старой березе. Но на березу я тогда не полезла. Потому что была уже ученая. Да, чего только не узнаешь и чему только не научишься на нашей даче!
Одна беда: на даче мы живем только летом, а лето всегда сменяется осенней моросью и жухлой травой. Как только с кустов исчезают последние ягоды, мы возвращаемся в город, на зимовку. В городе жизнь совсем не та что на даче. Здесь все натягивают шапки, пальто и ходят на работу, а по вечерам смотрят телевизор. И даже Челочка куда-то каждый день отправляется ни свет ни заря с рюкзаком за плечами. А я лежу на коврике в прихожей, ловлю мух и жду вечерней прогулки. Или ужина. И о чем-нибудь мечтаю… Нет, ни за что не буду грустить! Грусть и Люся — понятия несовместимые. Уффф! — Рррр! — Гав!
— Гав! — повторила я весело, но тут же вспомнила про недавнюю драку с Фуфой, про мячик, который я, наверное, больше никогда не увижу, и про ужин, которого у меня сегодня уже точно не будет. Я вздохнула и с тоской посмотрела на дверь кухни. В тот же миг за ее матовым стеклом возникла и начала зловеще разрастаться тень какого-то огромного трехголового чудовища.
Затем дверь бесшумно распахнулась и на пороге появилась тетя Сима. В руках у нее был странный пакет, а из-за ее спины недобро пялилась на меня сытая Фуфина морда. Сердце заныло от скверных предчувствий. «Кажется, начинается», — подумала я и осторожно скосила глаз в сторону гостей. Пузатый пакет в руках тети Симы зашуршал, и из него полезло наружу что-то розовое и мохнатое.
Вы когда-нибудь мечтали о собаке?
Все детство я мечтала о собаке. О веселом лохматом щенке, который любил бы меня больше всех на свете, встречал бы в коридоре веселым лаем, когда я возвращаюсь домой из школы, лизал бы мне щеки и щекотал по утрам пятки, тычась в них своим восхитительно-мокрым носом. Но вместо живой и такой долгожданной собаки на Новый год мне с завидным постоянством дарили разномастных плюшевых медведей, кукольные домики и нарядных барби, которых я равнодушно складывала в ящик, где хранились мои игрушки. «Похоже, вот так всю жизнь и проживешь без собаки», — вздыхала я словами из любимой книжки и печально раскладывала на ковре мешок с «Лего». Конечно, Малышу тоже приходилось не сладко. Но у него был Карлсон. А у меня — только зачитанная до дыр книжка, с которой я не расстанусь ни за какие сокровища на свете.
Что такое анорексия? Так ли она страшна и ужасна, как описывают медики? Или в любой момент можно прекратить эту наркотически затягивающую диету и вернуться к нормальному образу жизни, но уже без следов жира на теле, без выпирающего живота, второго подбородка, толстых бедер? Где пролегает грань между девичьей блажью и психическим расстройством, приводящим к губительному истощению, а в некоторых случаях даже к смерти? Кто они, современные адепты нездоровой худобы, — жертвы массмедиа или просто больные люди? Эти и многие другие вопросы поднимает в своей книге Елена Романова, иллюстрируя свою мысль шокирующими строчками из дневника девушки-анорексички Анны Николаенко.
Вторая книга о веселой симпатичной эрдельке по имени Люся является продолжением повести «Люся с проспекта Просвещения, или История одного побега», вышедшей в Петербурге осенью 2006 года. Благополучно вернувшись домой после новогодних скитаний, Люся неожиданно оказывается участницей новых волнующих событий. Удивительные приключения и открытия, встречи и находки предстоят читателям вместе с главной героиней этой книги и ее четвероногими друзьями.
Желудок и кишечник играют очень важную роль в нашем организме, и когда эти органы оказываются пораженными какой-либо болезнью, это отражается на состоянии других органов и систем. Поэтому при обнаружении болезни желудка или кишечника необходимо как можно скорее обеспечить полноценное лечение. В данной книге пойдет речь о том, как без применения таблеток и традиционных лекарств поправить свое здоровье, научиться правильно питаться, а значит жить полноценной жизнью.
Язвенная болезнь желудка – одно из распространенных заболеваний. До недавнего времени главной проблемой при её лечении считалась невозможность контроля над рецидивами. Но сейчас ситуация изменилась. Благодаря современным исследованиям появились новые методики, позволяющие с наименьшими потерями для здоровья помочь больному справиться с недугом. О том, в чем они заключаются, расскажет эта книга.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.