Люси Салливан выходит замуж - [159]

И вот тогда я действительно забеспокоилась — я не хочу сказать, что Меган была скаредной или жадной, но она всегда испытывала огромное уважение к деньгам и ко всему бесплатному. Как ни уговаривала я принять от меня этот подарок, она отказывалась, говоря, что это очень благородно с моей стороны, но что она никак не может принять его.

В результате мне пришлось пойти в солярий самой, отчего у меня появилось еще восемь миллионов веснушек.

Глава семьдесят восьмая

Единственным человеком, с которым я общалась в те дни помимо работы и дома, был Дэниел. Он всегда был свободен, когда бы мне ни хотелось пойти куда-нибудь выпить, так как новую девушку он так себе и не завел. Должно быть, для него это был самый длинный период холостяцкой жизни с момента рождения. Что касается меня, то я не испытывала чувства вины за то, что отнимала у него столько времени, — я полагала, что таким образом спасаю от его чар очередную жертву.

Я всегда радовалась встречам с ним, но при этом понимала, что он всего лишь заполняет вакуум в моей жизни — место, которое должен занимать отец. И я считала необходимым уведомлять его об этом — чтобы он не вообразил, будто я влюблена в него (боже сохрани!). Поэтому каждый раз, когда мы виделись, я приветствовала его словами: «Я очень рада твоему приходу, но только потому, что ты заполняешь собой пустое место в моей жизни». А он проявлял недюжинную выдержку, воздерживаясь от вульгарных замечаний относительно пустых мест, которые он заполнил бы с куда большим удовольствием. И эта его выдержка заставляла меня с тоской вспоминать о днях, когда он непрестанно отпускал подобные шуточки.

Я так часто повторяла ту фразу о пустом месте, что он начал договаривать ее за меня. То есть стоило мне произнести: «Привет, Дэниел, как здорово, что ты пригласил…», как он тут же перебивал меня: «Да, Люси, но это только потому, что я заполняю пустое место в твоей жизни».

Мы встречались два-три раза в неделю. Как-то так получилось, что Карен оставалась в полном неведении. Разумеется, я собиралась все рассказать ей, но была слишком занята ограничением количества времени, проводимого мною вместе с Дэниелом, чтобы еще готовиться к разговору с Карен. По крайней мере, так мне хотелось думать. И действительно было трудно не видеть Дэниела каждый вечер.

— Перестань постоянно приглашать меня, — отчитывала я его в тот день, когда он пригласил меня к себе и готовил нам ужин.

— Хорошо, Люси, — виновато сказал он, не отрываясь от шинкования морковки.

— Нельзя допустить, чтобы я зависела от тебя, — пожаловалась я. — Такая опасность существует, ведь, как ты знаешь, из-за папы в моей жизни образовалась пустота…

— …и твое естественное стремление — заполнить ее, — закончил за меня Дэниел. — Ты сейчас крайне ранима и не можешь позволить себе близких отношений с кем бы то ни было.

Я посмотрела на него с обожанием.

— Очень хорошо, Дэниел. А теперь закончи это предложение: особенно с кем?

— Особенно с мужчинами! — Дэниел явно гордился своими познаниями.

— Правильно, — восхитилась я. — Пять баллов.

Мне доставляло огромное удовольствие заниматься этой псевдопсихотерапией с Дэниелом. Особая пикантность состояла в том, что с его сумасшедшим успехом у женщин ему вовсе не обязательно было читать книги по популярной психологии.

— Да, кстати, — сказала я, — ты не хочешь сходить со мной завтра в кино?

— Конечно, хочу, но ты только что говорила, что тебе не следует сближаться с мужчиной…

— О, я не имела в виду тебя, — засмеялась я. — Ты не мужчина.

Дэниел обиженно насупился.

— Ну ты же знаешь, о чем я! Для других женщин ты, может быть, и мужчина, а для меня ты — друг.

— Тем не менее я еще и мужчина, — пробормотал он.

— Дэниел, только не надо дуться. Ты сам посуди: уж лучше я буду общаться с тобой, чем с каким-то другим парнем, в которого я могу нечаянно влюбиться.

— Да, но… — Дэниел запутался в моих рассуждениях.

И не только он. Я тоже не до конца понимала, в безопасности ли я с Дэниелом или рискую чрезмерно привыкнуть к нему Взвесив доводы за и против, я решила для себя, что надежнее быть с ним, чем без него. А о границах нашего общения я так часто говорила только ради того, чтобы напоминать ему и себе, что эти границы существовали. То есть я определила для себя, что нам с Дэниелом можно быть вместе при условии, что мы оба понимаем, что этого делать нельзя. Как-то так, кажется. Или нет? В общем, проще было вообще не думать об этом.

Иногда я вспоминала о вечере, когда он поцеловал меня, но старалась как можно скорее отвлечься и подумать о чем-нибудь другом. Потому что стоило мне немного зазеваться, как тут же всплывал в памяти другой вечер, когда он не поцеловал меня, и краска стыда заливала меня с головы до пят.

Короче, мы с Дэниелом вернулись к нашему старому стилю общения. Мы снова чувствовали себя легко и свободно в компании друг с другом и могли посмеяться над тем коротким романтическим приключением. Примерно так: когда он спрашивал меня, не подлить ли мне еще пива или вина, я в ответ деланно смеялась и говорила: «Нет-нет, мы же не хотим, чтобы повторился тот конфуз, когда я пыталась соблазнить тебя!» Я смеялась громко и долго в надежде избавиться от остатков смущения. Дэниел в таких случаях не смеялся. Но ему ведь нечего было стыдиться, в отличие от меня.