Люс-А-Гард - [63]

Юноша кинулся назад, на конюшню, где, как он знал, в настенных кольцах всегда было несколько факелов. Тем временем звон мечей переполошил Блокхед-холл. Послышались крики и шаги бегущих людей.

— Сейчас я тебя с рук на руки сдам лорду! — отбивая неотразимый выпад, пообещала Люс. Тут выяснилось, что выпад был с подвохом — дуэлянтка непостижимым образом оказалась у нее за спиной, и только прекрасная реакция спасла Люс от серьезной раны.

Мечи опять скрестились.

И тут на пороге конюшни появился юноша с пылающим факелом. Он подбежал — и лица поединщиц оказались на свету.

— Это не леди Кэтрин! — крикнул он Люс. — Я не знаю этой леди!

— Я — тем более! — отвечала Люс.

— Не может быть! — воскликнула незнакомка, отпрыгивая и опуская меч. — Да это же Люс-а-Гард!

12. АТЛЕТЫ И ПОЭТЫ

Люс от неожиданности уронила меч.

— Меня зовут Мэй-Аларм! — торопливо сказала дуэлянтка, пряча меч в ножны. — Я тебе не враг! И я не имею отношения к смерти леди! А теперь бежим скорее! Мне вовсе незачем с ними со всеми встречаться! Они же считают, что я — привидение…

— Так это же отлично! — обрадовался поэт, видя, что наметилось примирение, и подходя поближе. — Никто из наших людей даже близко не подойдет к привидению — конечно, если трезвый… И мы все трое благополучно скроемся!

— Нет! — решительно сказала Мэй. — Я и так уже засветилась. Это непрофессионально, тем более, что…

Тут только она вгляделась в лицо юного лорда и застыла, приоткрыв род в изумленной полуулыбке.

— Тушите факел, добрый сэр, да поскорее, — начиная что-то понимать, приказала Люс. — И — на сеновал!

Юноша сунул факел в бочку с водой, и все трое, вбежав в конюшню, быстро вскарабкались по приставной лестнице.

Они успели вовремя — во двор уже сбежались люди, и там царил полный переполох, усилившийся, когда нашли меч из запертой оружейной.

Одному ему известными лазами поэт быстро привел обеих женщин в какую-то комнату, небогато убранную, с окнами на галерею. Там лишь, стоя у окна, поединщицы перевели дух и внимательно посмотрели друг на дружку.

— Откуда ты знаешь меня? — спросила Люс.

— Еще бы мне тебя не знать! Твой портрет висит в актовом зале десантного училища!

— Та-ак… — только и смогла вымолвить Люс. — Значит, целое училище?

— Конкурс — сто сорок человек на место, и это при том, что принимают ежегодно не менее сотни.

— А Зульфия?

— Портрет Зульфии-А-Гард висит рядом с твоим. Она же — мама первого десантного сыночка!

Тут обе десантницы опомнились и одновременно поглядели на сэра Эдуарда. Он же с недоумением взирал на них — и видно было, что их разговор для него — сарацинская грамота.

— Послушайте, добрый сэр! — проникновенно обратилась к нему Люс. — А не сходить ли вам в разведку?

И, видя, что ему не больно-то хочется уходить, Люс употребила сильное средство.

— Я прошу вас, сэр Эдуард, — сказал она ласково и положила руку ему на грудь.

Сверкнув глазами и задохнувшись от восторга, юноша схватил обеими руками этот неслыханный дар судьбы, поднес к губам, но не поцеловал, а лишь благоговейно прикоснулся. Затем он так же стремительно вылетел из комнаты.

— Я угадала! Это он! — и Мэй в величайшем смятении села на подоконник.

— Он?

— Он! Эдуард!

— Ну да, добрый сэр Эдуард, — подтвердила Люс, не понимая, на что тут таращить глаза и с какой стати трепетать. — Ты лучше скажи, сколько же лет прошло?…

— С первого десанта? — рассеянно спросила Мэй, глядя на дубовую дверь, за которой скрылся поэт.

— Нет, с первого полета на Луну! — возмутилась Люс.

— С первого десанта прошло, чтоб не соврать, полтораста лет… — задумчиво сказала Мэй. — Портреты всех первых десантниц висят в зале. Их операции мы проходили на втором курсе. Моя подруга защитила дипломную по теме «Люс-а-Гард и баллады Шервудского леса».

— Какие еще баллады? — изумилась Люс. — Баллады — это не я! Это он — сэр Эдуард!

— Знаешь, я отчетов фольклорных экспедиций института хронодинамики не читала, что они там обнаружили — не скажу, но название дипломной я помню точно! — сердито сказала Мэй. — А в честь Зульфии-А-Гард даже оперу сочинили. По-моему, сплошное вранье. Только это было давно. Главную партию пела сама знаменитая Марианна Ольдерогге. И если судить по записям, она бесподобно вжилась в образ хронодесантницы.

Люс зажала себе рот рукой, но это не помогло. Щеки ее раздулись от сдерживаемого хохота, зато ноги подкосились, и прославленная А-Гард Шестнадцатая сползла по стенке на пол.

С одной стороны, это радовало — значит, Свирель благополучно вернулась домой и похудела настолько, что согласилась выйти на сцену. А с другой — невозможно было без судорог вообразить Свирель в роли Зульфии-А-Гард, и Люс корчилась на полу до тех пор, пока Мэй не привела ее в чувство пассами бесконтактного массажа.

— Значит, сумасшедшая затея моей бабки увенчалась успехом? — спросила она, насилу продышавшись.

— Да, вы вовремя взялись за дело и успели спасти генофонд, — тут Мэй-Аларм почему-то вздохнула.

— Так почему же десанты продолжаются? — с подозрением спросила Люс.

Мэй развела руками.

— Понимаешь, Люс, — сказала она, — вы все делали с лучшими намерениями. Вы искали великолепных мужчин — флибустьеров, мушкетеров, гусар, повстанцев… О Господи, каких только красавцев вы не выкапывали из раннего и позднего средневековья! Родилось не меньше десяти тысяч сыновей, похожих на отцов, как две капли воды. Сперва, конечно, восторгу не было предела. Росли изумительные, сильные, здоровые, бойкие мальчишки. Ну и, конечно, хилые отпрыски твоих современников оказались неконкурентоспособны. В общем, ты можешь мне не верить, но это так… Парламенты всех развитых стран приняли законы, допускающие многоженство!