Комната была обычная — с удобными креслами, плоским видео и не менее плоским кристаллическим дисплеем на стене, зеркальными шторами на окнах. И компания в ней собралась хоть с виду и обыкновенная, но подозрительно однородная — тринадцать пожилых дам приятной наружности. Одеты они были, как солидные чиновницы из серьезных ведомств, не имеющие нужды приманивать зеленых и даже пожелтевших мальчишек. Все, кроме одной. Но она держалась крайне скромно, как бы даже пряталась за спины осанистых подруг. Судя по всему, просто не хотела мельтешить преждевременно.
Странно было лишь то, что при входе в дом, а прибывали они поодиночке, дамы предъявляли электронному консьержу не только личные пластиковые карточки, но и пробу Вейсмаха — пристальный взгляд широко раскрытых глаз в специальный объектив, схватывающий особенности радужной оболочки зрачка. А такой объектив, игрушку довольно дорогую, ставят обычно там, где контролируется допуск посвященных в какую-нибудь научно-техническую или, Боже упаси, в политическую святыню.
Надо отдать должное тринадцати пожилым дамам — конспирацию они соблюли отменную, хвостов за собой не привели. Никакой представитель прессы не шатался в окрестностях, вооруженный видеокамерой и полицейским чемоданом с подслушивающим агрегатом. А узнай общественность, та самая широкая, от которой во все времена приличным людям спасу не было, про это совещание — пресса выстроилась бы вокруг дома тройным кольцом, да еще подвесила сверху вертолеты телевидения.
Дамы знали, какую осаду взбесившейся общественности им пришлось бы выдержать в случае утечки информации, и — чудо неимоверное! — все тринадцать стойко молчали до самой своей встречи.
Точнее говоря, по-настоящему молчали только двенадцать. Тринадцатая, заместительница директора института прикладной хронодинамики, Маргарет Дин, не знала толком, для чего ее сюда пригласили, и молчала, собственно, только о факте приглашения.
Итак, с опозданием всего на полчаса, тринадцать пожилых дам сели за стол переговоров. Статистик Нора Нарецка вынула из сумочки лаптоп последнего поколения и подключила его к стоявшему в углу компьютеру. Врач Инга Свенсон разложила перед собой исчерканную фломастером распечатку какого-то доклада, а социолог Елена Кошелева достала дискету и протянула ее через стол Норе.
— Девочки, начинаем, — сказала самая старшая и самая почтенная, седовласая Диана Кассион, член Всеобщего тренерского совета. — Кто там еще не спрятал косметичку? У нас очень мало времени. Я получила этот зал всего на два часа.
Пожилые дамы все, как одна, придвинулись поближе к блестящему овальному столу и, на манер первоклассниц, выложили на него аккуратно сложенные руки.
— Все знают нашу гостью, леди Маргарет, все ее видели на экране, а она наверняка видела всех нас… или почти всех.
Тут Маргарет поняла окончательно — в этом зале, соблюдая величайшую конспирацию, собрались довольно высокопоставленные дамы, вершительницы немалого количества судеб.
Диана повернулась к Маргарет.
— Ты, наверно, и не догадываешься, зачем мы тебя пригласили.
— Почему же? — стараясь соблюсти светскую самоуверенность, отвечала Маргарет. — Я слыхала про исследования Инги Свенсон, я читала статьи Кошелевой, я видела твои интервью…
Она замолчала, как бы говоря этим — только дурочка не найдет взаимосвязи между исследованиями, статьями и интервью. На самом же деле Маргарет была предельно заинтригована.
— Вот и прекрасно, — с некоторым удивлением заметила Диана. — Значит, можно брать быка за рога. Мы не мужчины, не будем рассусоливать. Если тебя, Маргарет, заинтересуют те цифры, графики и прочее, которое не для прессы, мы их сейчас вытащим на дисплей в нужном количестве. Но если ты веришь нам без этой дребедени, вызывать не станем. Доказательства у нас имеются… да и ты сама, очевидно, тоже довольно крупное доказательство…
Маргарет покосилась на ораторшу. Имелась в виду ее фигура, что ли? Ну да, солидная дамская фигура… за пределы кресла пока не свешивается…
— Первой тревогу подняла Диана, — сходу начала Инга. — Ей показалось странным, что выросло дикое количество женских тяжелоатлетических секций, прямо как на дрожжах. И что женские экипажи кругосветок на плотах, яхтах, летающих сковородках и черт знает на чем еще совершенно вытеснили с океанов мужские экипажи. И что эти… как их там, черт бы их побрал?!
— Сюрвивистки, — подсказала самая молодая в компании, еще не достигшая пятидесяти Илона Драйзер. — Я по заданию «Нью-Йорк обсервер» провела два месяца с сюрвивистками. Чуть не сдохла.
— Я видела ваши репортажи, — осторожно вставила Маргарет. На самом деле ей вполне хватило фотографий, читать про такие страсти было неприятно. — Они что, на самом деле все такие мужененавистницы? Или делали красивую мину при плохой игре?
— Конечно, все эти глупости не от хорошей жизни, — согласилась Илона.
— Первыми сюрвивистами были мужчины. Теперь об этом все молчат. Именно мужчины додумались до лагерей, где учат выживать в любых обстоятельствах, во льдах, в Сахаре, на атоллах и чуть ли не на Луне без скафандра. Но последнего мужчину видели в таком лагере двадцать лет назад. Может быть, сюрвивистки честно не знают, что началось с мужчин. Они же почти все — молодые девчонки.
