Люксембургский сад - [17]

* * *

Когда через три дня была готова кредитная карточка, Сима уже настроилась тратить свои деньги. Мишель испарился. Он появился три дня назад лишь для того, чтобы сообщить, что не сможет встретиться с Симой в ближайшее время.

Напомнил про бесполезные покупки и потонул в частых гудках на другом конце провода. Серафима чуть-чуть поплакала. Так полагалось, когда возлюбленный не проявлял должного уважения и внимания к своей женщине, даже будучи не в курсе собственного статуса.

«Начну с платьев», — решила Сима и, преодолевая робость, зашла в бутик, где, по её расчетам, находилось наименьшее число покупателей, а точнее ни одного. Её привлекла витрина с платьем цвета морской волны. Этот цвет красиво подчеркивал её голубые глаза, и она надеялась, что он всколыхнет что-то в душе Мишеля.

Узнав цену, Серафима собиралась развернуться и уйти, но, вспомнив слова Мишеля «чем дороже, тем лучше», совершила покупку. Платье, золотые босоножки, сумка и горжетка из крашеной изумрудной лисы. Спас тридцатипроцентный сейл на зимнюю коллекцию, иначе деньги кончились бы в первом магазине. А так хватило ещё на два комплекта белья и набор новой, непривычно яркой для Симы косметики.

Полегчало. Совесть почти не мучила. А страх уступил место покупательскому азарту. К своему стыду, Сима даже испытала прилив счастья, когда, нагруженная пакетами, вернулась в свои пятьдесят шесть квадратных метров.

На следующий день позвонил Мишель: — Я заеду за тобой в гимназию к трем.

— Не могу, у меня репетиция, — поспешила сказать Сима.

— Значит, в шесть.

Он уже собирался повесить трубку, когда Сима, зажмурившись, спросила:

— Может, поужинаем?

— Естественно, — удивился Мишель, — мы же не в машине будем сидеть.

— Нет, я имею в виду по-настоящему, — ещё больше смутилась она.

— В смысле? — растерянно уточнил он.

— Ну, я хотела показать тебе платье, которое купила.

— А, вон оно что, — облегченно выдохнул Мишель. — Так ты не переживай, у тебя скоро будет великолепная возможность продемонстрировать свое платье. Все, в шесть около входа, — он повесил трубку.

Сима в бессилии опустилась на стул. Ноги дрожали. Может, рассказать про него маме? «Представится возможность» — сладкое томление в преддверии чего-то нового тут же отвлекло её от тревожных мыслей.

Глава 6

Репетиция спектакля проходила в атмосфере беспричинной радости и возбуждения. Слова забывались, роли путались, а смысл сюжета постоянно ускользал из сознания актеров.

— Митя. Where is my house? Повторяй за мной. Где мой дом? — Серафима Михайловна нервно поглядывала на часы. Осталось сорок минут до конца репетиции, а Митя так и не выучил свои шесть фраз.

Машенька спрыгнула со сцены и подошла к приунывшей учительнице:

— Серафима Михайловна.

— Да, дорогая.

— А давайте мы все будем играть деревья, тогда никому не придется учить слова.

— Отличная идея, Маша, я подумаю над ней, а пока иди поддержи волка, а то поросята не дают ей подойти к домику.

В этот момент Митя, Марат и Кирилл дружно держали оборону перед свирепым рыжим волком по имени Ева.

— Ребята, ещё раз напоминаю: Маша — подруга ленивого поросенка. Она дает советы, как быстро построить дом из соломы. Наташа — дуб.

Придумать для самой скромной ученицы Наташи бессловесную роль дерева была удачной мыслью Серафимы Михайловны, призванной побороть её патологическую природную стеснительность. Малышка робела от одного вида освещенной сцены.

— Марат, Митя и Кирилл — поросята. Ева — волк. Анечка зайчик. Остальные мальчики изображают обитателей леса. Вася, это понятно?

Вася утвердительно кивнул мохнатой львиной головой. Сказка про трех поросят претерпела заметные изменения в сюжете и была адаптирована согласно пожеланиям актеров. Вася, например, хотел играть только льва, поэтому в спектакль в спешном порядке ввели роль льва — царя зверей, друга трех поросят.

Максим и Матвей, близнецы, гордость гимназии, очаровательные бутузики, блеснувшие на рекламных плакатах известного молочного шоколада, изъявили желание изображать самолеты. Поэтому они, выкрикивая предостерегающие слова о приближении волка, пролетали над домиками поросят и возвещали о грозящей опасности.

Так спектакль стал своеобразным компромиссом между авторской задумкой и пожеланиями актеров. Когда общие творческие мучения подошли к долгожданному концу, Серафима, наспех покидав бумаги в портфель, даже не застегнув пальто, выскочила на улицу.

Его машины нигде не было. Мишель никогда не опаздывал, поэтому, постояв около гимназии несколько минут, Серафима отчаялась увидеть его лицо. Но в тот самый момент, когда она, вздохнув, растерянно посмотрела вслед отъезжающему оранжевому автобусу, черный «мерседес» интригующе вынырнул из-за угла школьного двора. Заднее стекло бесшумно опустилось, и Мишель, улыбаясь, помахал рукой, в которой сжимал великолепный букет роз.

— Прости, я опоздал. Никак не мог выбрать цветы.

Серафима глупо улыбнулась и крепко стиснула кожаные ручки своего портфеля.

* * *

Рей прошелся по набережной, потягивая молоко зеленого кокоса через тоненькую трубочку. Неужели уже настал первый день карнавала. Неделю назад сообщили, что королем города выберут молодого архитектора Алекса ди Оливейру. Сегодня вечером королю вручат ключ от города, и он издаст закон, обязывающий всех граждан веселиться до упаду.