Люк и Фек. Мир и Война - [9]

Шрифт
Интервал
Для него не пытка.
Там все ново, будет он
Вечером учиться.
А, построив новый дом,
Сможет и жениться.
Как сказал, так через год
В Омск приехал снова.
Шумной свадьбы хоровод
Нас увез из дома.

CXXIX

Обжились, родился сын,
А Егор учился.
Опыт тех лихих годин
Очень пригодился.
Вскоре мастером он стал
По прокату стали.
За старанье и запал
Даже орден дали.
Родилась и дочь у нас
Десять лет уж скоро.
И поможет мне подчас,
И в ученье спора».
«А Наталья как? Жива?»
Няню Люк спросила
«Нет, почти как года два
Мама нас простила.»
Под их тихий разговор
Вова беззаботно
Спал. В кроватке ведь простор,
Там ему свободно.
Положив его туда,
Люк домой помчалась.
Надо сделать все дела,
Ночь почти кончалась.

CXXX

А на следующий день
Не пустила к Вове
Нянька новая — кремень,
Грозно сдвинув брови.
«Есть у Вас свой грудничок,
Заразиться может
И совсем не пустячок
Коль он занеможит.
Врач сказал, пусть мать придет,
Мальчик очень болен.
Ночь едва ли проживет,
Ведать Бог лишь волен».
Побежала на завод,
Рассказала Юле,
Что ее сыночка ждет,
Встретив в вестибюле.

CXXXI

Юля слушала ее,
Не сказав ни слова,
Будто думала: «Вранье,
Страшно от такого».
Люк ушла к себе в отдел,
Повторяя тихо:
«Кто же Вовочке хотел
Этой доли-лиха»?
Дома вечером у Люк
Все валилось на пол.
Вдруг раздался двери стук.
Кто-то тихо плакал.
Люк спросила: «Вова как?»
Юля замолчала,
А потом уже впотьмах
Горько зарыдала.

Фотографии

Мои родители Людмила Александровна Номофилова и Федот Павлович Голованов, г. Магнитогорск, 1939 г.
Бабушка Мария Николаевна и дедушка Александр Ильич Номофилов (крайний справа) с братом бабушки Петром и старшими детьми Сергеем (между родителями), Борисом и Валентиной у школы в селе Панское Козловского уезда Тамбовской губернии, 1909 г.
Семейная фотография. Слева направо сидят: Валентина, дед Александр Ильич, бабушка Мария Николаевна, Сергей, стоят: Раиса, Миша, Борис и моя мама Людмила, г. Козлов (Мичуринск) Тамбовской области, 1929 г.
Фотография выпускного 7-го класса ж.д. школы при станции Мичуринск. В ряду преподавателей второй слева мой дед, преподаватель русского языка и литературы А. И. Номофилов 1937 г.
Отец Ф. П. Голованов. Начало войны. Октябрь 1941 г.
Мама со мной и сестрой Галиной. Магнитогорск. Военные годы.
Фронтовая фотография дяди Сергея Александровича Номофилова.
Прототипы романа: Евдокия Ивановна Кудрявцева с воспитанницами на прогулке на каникулах у бабушки в г. Мичуринске.
Мои родители, я (слева) и сестра в саду у бабушки.
На новогодней елке в детском саду в послевоенные годы. Автор романа в третьем ряду, первая от хлопушки. г. Мичуринск.

Часть четвёртая

42-й год

CXXXII

Сразу после похорон
Под ветрищем лютым
Юлю с Томой на перрон
Проводила Люда.
От Москвы под новый год
Отогнали немцев.
Мама Юле без хлопот
Как переселенцу
Вызов сделала домой.
Бабушка с укором
Лишь кивнула головой
При прощанье скором.

CXXXIII

Следом в свой родной Козлов
Людочкина мама
Собралась без лишних слов
После телеграммы.
Сильно заболел отец,
Воспаленье легких.
Хоть он был и молодец,
Годы как веревки.

CXXXIV

С фронта редко Фек писал,
На войне работа,
Каждый день и ночь аврал.
Танки и пехота
Отступают на восток.
Едут и заводы.
Без конца людской поток
В поездах, подводах.
Под бомбежкой чинят путь,
Строят переправы,
Просто некогда вздохнуть,
Выспаться на нарах.

CXXXV

Подошел и Новый год
Как-то незаметно
Среди горя и забот
В жизни счастьем бедной.
Дали к празднику паек
Семьям офицеров:
Масло, сахарный песок,
Куль мучицы белой.
Напекла Люк пирогов.
Дуся помогала,
Проклиная всех врагов,
Веселее стало.
Марья с мужем без сынков
Заглянули к Люде.
Запеченных окуньков
Принесли на блюде.
Только сели все за стол,
В дверь к ним постучали,
На дорожке в коридор
Их друзья стояли.

CXXXVI

Петр, Иван, а в третьем вдруг
Борьку Люк узнала,
С ним его бессменный друг —
Старая гитара.
«Здравствуй, Люся,» — он сказал. —
«Не ждала, конечно,
Знала бы, как я скучал.
Думал, что навечно
Встретиться нам не дано,
Но судьба смягчилась.
Вижу вновь тебя родной
И такой же милой.»
Люк смутилась: «Рада я
Видеть тебя тоже.»
Речь ее, тепло храня,
Стала много строже.

CXXXVII

Пригласила их к столу.
Вот и бой курантов
«Дали фрицам за Москву!
Гнать всех оккупантов!»,
Из кармана Петр достал
Вдруг мечту о чуде.
Пробка вверх и вот бокал
Передан был Люде,
А потом и остальным,
Чокались, смеялись
И шампанским дорогим
Жадно наслаждались.
Потеплело на душе.
Выпили за Фека,
Чтоб в промерзшем блиндаже
Спас Бог человека.
Пели песню о войне,
О Войне Священной,
Боря на одной струне
Вторил вдохновенно.

CXXXVIII

Марья собралась домой
Вместе с милым мужем.
Поздно, дети спят, покой
Взрослым тоже нужен.
Выходить к тому же ей
На дежурство утром
Чтобы вылечить людей
Должен врач быть мудрым.
А с мальчишками отец
Будет управляться.
Вот и празднику конец,
Стали все прощаться.
Петя с Ваней на завод
Заспешили в смену,
Жизнь вступила в Новый год
Ждали перемену.
Дуся шарфиком Петру
Замотала шею.
«С ним и на большом ветру
Я не заболею» —
Петр смеялся, но не снял
Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Мелким шрифтом

Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.

Тайны кремлевской охраны

Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.

Аномалия

Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.

Хорошие собаки до Южного полюса не добираются

Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.

На этом месте в 1904 году

Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.

Зайка

Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.