Людвисар. Игры вельмож - [49]
Волчий вой послышался еще ближе, заставив их встрепенуться.
— Давай избавимся от этих уродов, — произнес старик и схватил песиголовца за ноги. Доминику пришлось, преодолевая отвращение, поднимать мертвого за плечи.
Раскачав тело, они изо всех сил швырнули его в темную пропасть и прислушались, как оно ударяется о камни и трещит ветками. Немного постояв, мужчины взялись за второе тело. Шлем решили не снимать, поскольку сомнений, что под ним окажется такая же мохнатая морда, не имели никаких. Тем временем волк завыл снова.
— Забирай свое отродье! — воскликнул турок, вместе с Домиником спроваживая в последний путь второго мертвеца.
— Ну вот, — старый вытер об полы руки и снова повеселел, — сделали.
В воздухе послышался жженый запах.
— Проклятие! Наше мясо! — воскликнул турок и бросился к костру.
Гепнер поспешил за ним. Однако оба больше стремились тем быстрее оказаться у тепла и света, чем спасти свой ужин.
Жаркое почти сгорело, но в тех, что его потребляли, страх все еще превосходил голод, поэтому никаких нареканий не было.
Едоки молча жевали обугленное, твердое, как полено, мясо, обмениваясь лишь короткими фразами:
— Завтра пойдем, — сказал турок.
— Куда?
— На юг, к валахам… Спи, я постерегу.
Вряд ли Доминик был в восторге от намерения мусульманина идти в Молдову. Тот, вероятно, надеялся встретить там первый попавшийся турецкий отряд, который бы сопроводил их до какого-нибудь порта на Черном море. А тогда — в Стамбул…
Гепнер решил об этом не думать. Значительно приятнее казалась мысль при первой же возможности избавиться от старика, укокошив его хорошей дубиной. С таким зловещим намерением Доминик улегся просто на камнях и через какую-то минуту провалился в глубокую и глухую пропасть сна.
Ему показалось, что минуло едва ли четверть часа, и тут турок начал тормошить его за плечо.
— Проснись, Людвисар! Ради Аллаха, проснись!.. — умолял тот.
— Что случилось? — промямлил Гепнер и протер воспаленные от недосыпа глаза.
Лицо мусульманина было ярко освещено — с какого-то чуда тот бросил в огонь весь собранный хворост, превратив огонь в настоящий костер. Рука его мелко дрожала и не отпускала Доминикового плеча.
— Прислушайся, — прошептал старик, — что-то деется…
Из темноты послышалось глухое завывание.
— Что это? Волк? — спросил Гепнер.
— Это сам шайтан, — ответил турок, нервно кусая спекшиеся губы.
— Ерунда…
Лекарь поднялся на ноги и, медленно подойдя к костру, выхватил оттуда хорошую головешку. Он никак не мог понять, почему так испугался бывалый в переделках старец. Разве не доводилось кому хоть раз обороняться от волчьей стаи, а тут какой-то одиночка. Однако турок как завороженный сидел на камне, испуганно вытаращившись в темноту.
— Бери головешку! — крикнул ему Доминик. — Зверь боится огня!
Но тот, казалось, не слышал. И вдруг завопил так, будто кто-то живьем вырывал у него сердце.
Огромный волк, прыгнув через пламя, ударил старика в грудь и, повалив на землю, вцепился в горло. Кинувшись на помощь, Гепнер что есть силы стеганул зверя горячей головешкой, но тот не отступил ни на шаг. Только заскулил от боли и повернул к нападающему ощеренную пасть. Лекарь немного отступил, ожидая атаки, но волк не торопился. Покончив с турком, он начал медленно подкрадываться, словно выбирая подходящий момент.
Размахивая головней, Людвисар снова и снова отступал, и вдруг почувствовал, что под ногами исчезла опора.
«Как по-глупому…» — промелькнула у него мысль и вместе с ним полетела в обрыв.
Когда начало сереть, к Гепнеру, повисшему на ели, спустился человек в черной одежде и с уродливым ожогом на лице.
— Приветствую тебя, Доминик, — насмешливо окликнул он, — вот мы и встретились.
Тот оторвался от ствола, к которому сильно прижимался, и посмотрел вниз. Понемногу приходя в себя, он еле слышно пролепетал:
— Иди к черту, Иштван…
— Вон как, — сделал вид, что обижается, тот, — и это твоя благодарность за спасение от турка?
— Турки — ангелы в сравнении с вами, — сказал Доминик, потихоньку спускаясь вниз.
— Что за проклятая судьба, — сказал Иштван, — сначала встрял в драку с каким-то курьером, потом в схватку между бродягами, а теперь…
— С каким курьером? — перебил Гепнер.
— С тем, что фехтует, как черт. Но хватит. Пошли.
— Куда?
— Туда, где ты закончишь наконец дьявольское изобретение, и оба мира оставят тебя в покое…
На горе появилась та самая стража — песиголовцы в ощерившихся шлемах. Теперь они явно будут значительно более осторожны и не утратят бдительности ни на миг.
Глава IV
Ночь вздрогнула совами и глянула перепугано на отряд солдат, что ворвался в лес, обжигая темноту факелами. Незваные гости, сохраняя строй, двигались вперед вслед за двумя всадниками: капитаном и его коренастым товарищем.
— Еще далеко? — вполголоса спросил Матвей.
— Нет, — ответил Лукьян, — недалеко. Вон там свежий сруб. Сегодняшний.
Из темноты действительно выглянул желтый пенек, усыпанный опилками и, показалось Матвею, окропленный кровью.
Внезапно кони встревоженно заржали.
— Останови солдат, — молвил крепыш.
Ротмистр предостерегающе поднял вверх руку, и отряд застыл на месте. Лукьян соскочил с коня и, освещая себе дорогу, пошел дальше один.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.