Людвисар. Игры вельмож - [51]

— Лишь отдохну немного…

Когда туман над рекой рассеялся, к берегу пристала небольшая, но ловкая лодка с гербом Острожских на гладких, как женская ладонь, бортах. Сосновая мачта, как и свернутый парус, покоились вдоль влажных весел под ногами у пяти лодочников, поскольку надеяться на какой-либо ветер среди леса было бесполезно. Двое вскарабкались на крутой берег, таща за собой веревку с крюком, которым придали лодку к земле.

Одеты мужчины были в темные мундиры придворного княжеского войска и имели при себе хорошее оружие: сабли, мушкеты и кинжалы. Перемолвившись несколькими словами, они замерли в ожидании, настороженно изучая стену леса перед собой.

Через какое-то время из чащи появились таящиеся фигуры. Они медленно приближались к лодочникам, ведя за собой связанную пленницу. Это была София. Платье ее после такой прогулки по лесу превратилось почти в лохмотья, а волосы, спутавшись в беспорядочные пряди, падали на глаза.

Лодочники на всякий случай наставили мушкеты. Прибывшие остановились от них шагов за десять и переглянулись между собой, выискивая кого-то, кто должен был бы начать разговор. Одеты эти люди были в обычную сельскую одежду и выглядели бы как селяне, если бы не щербатые ножи и топоры, заткнутые за пояс, или просто заостренные колья в руках. Очевидно, занимались они совсем другим ремеслом.

Наконец, вперед вышел приземистый бородач и в знак приветствия поднял руку. Слуги князя кивнули в ответ, но оружия не опустили.

— Кто будет говорить? — спросил он у них.

Один из лодочников вместо ответа указал в сторону: тропинкой, что тянулась вдоль реки, ехал одинокий всадник. Бородач пристально вгляделся в него, но тот все время вихлялся, как в полонезе, чтобы обойти ветки. И только тогда, когда он подъехал достаточно близко, разбойник почтительно снял шляпу, торопливо добавив:

— Черти и пекло! Сам пан Сангушко!

— Закрой рот! — сказал тот в ответ. — Мое имя не добавит тебе возраста.

Вельможа соскочил на землю и подошел к пленнице. Осторожно откинув волосы с ее лица, он тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете, пани?

Женщина сердито отвела взгляд в сторону.

— Знаю, — продолжил дальше Сангушко, — с вами обошлись невежливо, но все это — лишь ради вашего добра.

— Не слишком верится, — отвернулась София.

— Понимаю. Впрочем, будьте добры пойти со мной…

На дороге у них стал бородач.

— Атаман шлет вам эту кралю, надеясь на барскую щедрость, — сказал он.

— Передай атаману, пусть радуется, что до сих пор жив. И вы все вместе с ним. Это был задаток, — сказал вельможа.

— А награда? — не унимался разбойник.

— Коли поймаю, то сразу повешу. Не буду пытать. Вот и будет наградой, — отрезал Сангушко.

— Сто проклятий на вашу голову! — вспылил бородач. — И это после того, как мы сожгли ляхский форт!

— Вот и хорошо, — улыбнулся шляхтич, передавая Софию лодочникам, — потому что ляхские виселицы хуже наших. Возвращайтесь в лес!

Вельможа сел на коня и двинулся той же тропой, какой сюда приехал. Через несколько минут он уже исчез с глаз. Лодка в это время уже была посреди реки и направилась по течению. Мачту подняли и закрепили, вероятно, надеясь на ветер, как только закончится лес. Четверо налегли на весла, пятый рулил и заодно присматривал за пленницей. Впрочем, она была молчалива и смирна, поэтому рулевого вскоре больше заинтересовала окружающая местность.

Природа не пожалела ни сил, ни вдохновения, чтобы создать эту долину. Возможно, лодочнику даже подумалось, что во всей этой красоте спрятана какая-то непостижимая для человека тайна. Достойно удивления мастерство, благодаря которому самое малое или самое большое дерево или растение, животное или птица слились в одно целое. Высокие сосны заглядывали в гладкое зеркало воды, а зеленый хмель ползал вдоль берега. Роскошные кроны таили в себе тысячи птичьих голосов, а изголодавшаяся рыба время от времени прыгала над водой. Гуляя вдоль берега, можно было спугнуть самого лося или стадо косуль. Не редкостью тут были и вепри. Порой тихий день наполнялся их отголоском, радуя слух охотника и наводя боязнь на непосвященного путешественника.

Рулевого, похоже, проняло до глубины души. Он, задумавшись, изрек:

— Э-э-э… черт возьми… э-э-э…

Однако гребцов это не тронуло, и они и дальше работали, даже не оглянувшись.

— Странно как-то, — отозвался тот еще раз, — я думал, что нас казнят.

— За пьянку не казнят, — буркнул кто-то в ответ.

— Но и не доверяют лодки, — огрызнулся рулевой.

— Помолчи и следи, — приказали ему, — где-то тут должен быть брод.

На этом разговор завершился, и больше ни один не проронил ни слова. Лес понемногу отступал, давая место ивняку и густым зарослям терна. Течение стало стремительнее, бурля пеной и разворачивая лодку по своему усмотрению. В веслах потребности больше не было, и гребцы сложили их вдоль бортов, подняв взамен парус. Тем не менее, едва они это сделали, как всех изрядно встряхнуло и чуть не поскидывало в воду.

— Сказано было, болван, ищи брод! — заорали на рулевого хором.

Впрочем, тот уже был в воде и, чувствуя свою вину, изо всех сил старался стащить лодку с мели. Остальные также засуетились: кто-то ухватился за борта, а кто-то — за нос.