Людская предательница - [25]

— Хочешь сказать, у dhʼoine по-другому?

А. Теперь понятно, что значит это слово. Dhʼoine — люди. Как хотелось хоть в чем-то сейчас превзойти эту прекрасную расу, но… Джасти была вынуждена покачать головой. Среди людей бывало и просто так лицом не выходили, а тут всю жизнь быть красавцем и в конце получить такое уродство в виде страшной ожоговой раны. А был бы это простой большой порез, то немного сноровки и умение зашивать раны, и шрам мог бы выйти очень аккуратным, тонким. Но огонь никогда не бывал милостив к тому, к чему прикасался.

Пусть Йорвет никогда не поблагодарит Джасти за спасение. Но за него «спасибо» скажет Леголас. Да, он умел это делать.

* * *

Самым главным шоком для эльфов стала работа Джасти с гангреной. Это было трудно не только для неё, но и для Исенгрима, который долго не подпускал девушку к ноге воина. Он, смотря на скальпель, готов был вытащить из ножен свой кинжал и не без угрозы помериться размерами лезвий. Как бы Джасти ни умоляла его, как бы ни уговаривала, Исенгрим до последнего не позволял резать конечность товарища. Пришлось на рисунках показывать что да как. Доказательством всех слов сестры стали звуки выходящего из раны газа при нанесении лампасных порезов. Разумеется, не без того же самого новокаина.

Сказать, что переводчик был поражен, значит не сказать ничего. Мариэль, так же затаив дыхание, наблюдала за операцией и, догадываясь каждый раз о следующем шаге, быстро подавала сестре чистую ткань, бинты, спирт… Наверное, с этим солдатом пришлось повозиться дольше всех — разрезы приходилось делать глубокие, кровоостанавливающие средства не помогали так эффективно, как надо. Но спустя пару мучительно долгих часов Джасти оставила уставшего эльфа.

Когда вся работа с пациентами была закончена, то даже после смены постельного белья для Джасти всё только начиналось. Нужно же устроить себе удобное рабочее место. Время шло к ужину, но на этот раз она не реагировала так остро на принесенную пищу: настолько сильно была поглощена тем, что вытаскивала из сундука горстки ампул и рассортировывала их. Тем временем Исенгрим и Мариэль кормили тех раненых, которые не могли самостоятельно подняться или держать столовые приборы.

— Исенгрим, можно тебя потом попросить оттащить один шкаф и пустые сундуки туда? — указала девушка взглядом на противоположную от её рабочего стола стену.

— Хорошо.

Что он позже и сделал. В тот пустой шкаф Джасти разложила все одноразовые предметы — шприцы, скальпели… В шкафы, что были рядом с ней, она стала выставлять склянки со спиртами, бинты, чистые ткани и ампулы, дабы все и всегда можно был найти с первого раза.

Лишь после этого девушка позволила себе заглянуть в окно. Судя по выглядывающему из-за веток полумесяцу, было приблизительно одиннадцать часов вечера. Если подумать, время прошло действительно незаметно. И лишь сейчас, сидя на стуле, Джасти поняла, как сильно устала. Ноги гудели от постоянной беготни туда-сюда, руки болели от напряжения, были сухими и неприятными на ощупь — перчаток не было, приходилось то и дело мыть свои ладони и перед каждым солдатом натирать их спиртом. Стоит ли говорить, что не привыкшие к столь резкому запаху эльфы очень часто ругались. А Исенгрим несколько раз выходил на свежий воздух продышаться, потом ещё и окна открывал.

Сейчас этот парень уселся на полу рядом с передвинутым шкафом и, прислонившись к стене, прикрыл глаза. Мариэль — возможно меньше всех уставшая — ходила между кроватями, улыбалась воинам и гладила по голове. Джасти даже растрогалась.

— Ты слышишь? — спросила что-то эльфийка Исенгрима.

— М? — не открывая глаза промычал он.

— Эта первая тихая ночь за долгое время. Наконец-то они спят, забыв о боли и страданиях.

Джасти ничего не понимала, но старалась прочитать по лицам о чем они говорят. Голос Мариэль был тихим, ласковым. Она переводила взгляды то с одного воина на другого, то на своего товарища. А тот лишь скупо приподнял уголки губ и, открыв глаза, взглянул на Джасти.

— Того и глядишь, она действительно сможет поставить их на ноги.

— Это было бы здорово.

— Эй, — буркнула Джасти. — Я не понимаю вашего языка, так что мне немного неприятно. Да и вообще. Поздно уже. Идите домой.

— Мы не можем, — ответил Исенгрим. — Мы сейчас в паре миль от ближайшей деревни. Не успеем прийти домой, как придётся тут же возвращаться.

— Значит, вы тут такие же заложники, как и я? — усмехнулась медсестра. Но эльф её иронии не понял. — Тогда укладывайтесь на свободные койки.

— А ты?

— Я ещё не закончила разбирать ампулы. А потом истории надо заполнить, чтобы лишний раз не вколоть антибиотики кому-нибудь. Да и кетонал хотелось бы ещё некоторым вколоть.

Исенгрим стал переводить эти слова Мариэль, а Джасти, заполнив несколько шприцов вышеназванным препаратором, встала и пошла к самым серьёзным раненым. Конечно, можно было бы и не колоть, но девушка беспокоилась, как бы воины не проснулись среди ночи из-за того, что лекарство перестало действовать. Как бы она ни относилась к эльфам, как бы ни думала о них, как о врагах, но сейчас перед ней лежали раненые… пациенты, которые нуждались в помощи.