Люди желтых плащей - [51]
-- Михась, найди сигареты, -- хрипло просит Арт.
Похоже, с минуты на минуту он снова потеряет сознание. Надеюсь, что это случится уже в аптеке, иначе Виталику придется тащить его на себе.
-- Бля, тебя щас только сигарет не хватало...
-- Найди сигареты, -- отрывисто повторяет Арт. -- И зажигалку не забудь. Вот суки... -- в порыве чувств он взмахивает рукой, и Витосу приходится крепче прижать его к себе, чтобы тот не упал. -- Классная "Зиппо" была...
20:20
Артем позволил себе отключиться, едва Витос удостоверился в безопасности аптеки и разрешил нам войти. Кто-то побывал тут до нас -- почти все стеллажи выпотрошены и разорены, но нам все же удается найти кое-какие средства первой помощи.
Глотаю третью по счету таблетку "пенталгина" -- ближайшую неделю мне предстоит есть их, как конфеты. Голове чуть легче, но без пары-тройки дней постельного режима о нормальном восстановлении не может быть и речи. От тошноты принял "валидол" и разжевал несколько ментоловых леденцов. Витос кое-как помог обеззаразить и забинтовать рану на голове. Сейчас он хлопочет над бесчувственным телом брата. Свои ссадины и порезы я обработал йодом сам, где надо наложил повязку. Слава богу, обошлось без черепно-мозговых травм -- значит, мы с Артом будем жить. Какое-то время...
Возвращается Михась. Руки оттягивают большие пакеты, битком набитые тряпьем. Окинув ситуацию быстрым взглядом, кивает на Арта:
-- Давно он?
-- Минут пять, -- отвечаю ему. -- Ничего, пусть поспит. Ну, что, все нашел?
Михась швыряет мне один из пакетов:
-- Не уверен, что твой стайл, но грязные труселя и майки нынче не в моде.
Крякнув, вываливаю содержимое пакета на пол. Джинсы, теплая "докерская" рубашка в черно-зеленую клетку, вязаный свитер и кожзамовая куртка. Носки и пара неплохих ботинок на толстой подошве. Даже исподнее! Все либо новое, либо чистое.
-- Где надыбал? -- спрашиваю, скидывая с себя плащ.
Грязное белье я снял еще раньше, когда обмывался из маленьких бутылочек с минеральной водой. Все одежда приходится почти впору, только рост великоват, но подвернуть штанины и рукава проблем не составляет.
-- Смотался домой, -- отвечает Михась, и я только теперь замечаю, как тяжело он дышит. -- Не было времени шастать по подъездам.
Успел обернуться за пятнадцать минут -- значит, бежал, сломя голову.
-- Разумно. О, Аллах, скажи, что эта рубашка не твоя!
-- Подарили, -- летуче улыбается Михась. -- Я ее ни разу не носил.
-- Для меня берег.
Витос заканчивает с ранами Арта и тоже выворачивает пакет.
-- На этого др`ыща все большое.
-- Потом прикинется по моде, -- отвечаю я. -- Свидания в ближайшее время у него только с унитазом. Давай, буди нашу красавицу.
Виталик отвинчивает колпачок с пузырька "нашатыря", подсовывает брату под нос. Секунду тот лежит без движения, потом морщится, вздрагивает, открывает глаза, осоловело разглядывает нас.
-- Good morning, sunshine! -- приветствует его Михась.
-- Бля... -- стонет Арт, -- башка ща треснет.
Витос протягивает два таблетки "пенталгина" на ладони:
-- На, выпей.
Арт неохотно проглатывает таблетки, запивает минералкой. Снова морщится.
-- У меня есть средство получше, -- Михась наклоняется и демонстрирует пачку "винстона" и зажигалку.
Губы Арта трогает болезненная улыбка.
Внезапно мы замолкаем и прислушиваемся. С улицы доносится быстро приближающийся рев двигателя, шум огромных колес по асфальту. Звук нарастает стремительно, и я понимаю, что его источник уже на Зорге. И не просто на Зорге, а рядом с нами. Слышится треск и скрежет металла, звон бьющегося стекла, словно огромная махина прорубает себе путь сквозь затор прямым тараном...
В следующую секунду раздается грохот, как если бы огромные колеса перескочили через невысокое препятствие. Затем стены маленькой аптеки сотрясает такой удар, что из окон выбивает стекла...
Пол осыпает бриллиантовая россыпь осколков. Воздух мгновенно заполняется вонью горящей солярки, слышится треск открытого огня.
Велю Витосу присматривать за Артом и никуда не выходить из аптеки. Тот кивает, отдает мне ружье. Обмениваемся коротким взглядом с Михасем и, не сговариваясь, одновременно выскакиваем на улицу.
20:30
Бортовой военный КАМАЗ с камуфлированным тентом на бешеной скорости слетел с дороги, промчался тридцать метров по газону, перевернулся набок и врезался в девятиэтажку, на первом этаже которой располагалась наша аптека. До нас он не дотянул совсем чуть-чуть. Еще пара метров, и он влетел бы внутрь через стеклянные двери, превратив тесное помещение в братскую могилу.
Держа оружие наготове, обходим КАМАЗ по кругу. Машина лежит на боку и горит, черный дым клубами скользит вверх по стенке здания. Огонь проделал в брезентовом тенте бесформенные дыры, сквозь которые хорошо видно, что находится внутри...
Кровавая каша из изуродованных человеческих тел в хаки -- вот что мы видим. Пассажиров было человек двадцать, не меньше. Судя по тому, что мы не слышим стонов раненых, никто не выжил. И неудивительно -- в таких авариях у людей обычно кишки через уши вылетают. А если кто и уцелел, пытаться помочь им слишком рискованно. У КАМАЗА горит бензобак -- в любую секунду может последовать взрыв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Завоевать интерес – цели не имею, поэтому он привьётся вам от моего нераскрытия темы, жанра, описания героев, времени. Мне просто казалось, что я вне времени, когда писал сье. Содержит нецензурную брань.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)