Люди желтых плащей - [2]

   00:12

   Мы уже изрядно навеселе. Я почти проигрался -- моего стэка хватит разве что на пару раздач. У Витоса положение не лучше. Артем и Женя в плюсе, Михась при своих. Виски почти кончился, и нам хочется еще. Поднимаем вопрос о том, стоит ли ехать в магазин за спиртным. Женя предлагает вызвонить Ваню -- он по ночам "таксует" и всегда на колесах. Но идея не успевает получить развития.

   Дождь прекращается так же внезапно, как начался. Просто в один момент все разом стихает, и мы слышим это так же отчетливо, как удар грома. Однако тишина нездоровая. Что-то мешает ей, мутит ее. Мы почти одновременно кладем карты на стол и прислушиваемся.

   -- Что это? -- произносит Женя и подходит к окну.

   Я следую его примеру. Звук нечеткий, и Женя открывает окно.

   Его лицо вытягивается.

   -- Вы слышите?

   Мы слышим. Звук напоминает гудение пчелиного улья. Нет, даже не улья... Как будто рой Лангольеров всего в паре километров от нас принялся поедать планету. Это толпа. Шум толпы. Десятков и сотен людей -- их вопли переходят в стоны, крики в рык. Они зовут, умоляют, угрожают. Или у меня разыгралось воображение...

   -- Закрой, -- вдруг просит Артем.

   Я знаю, он произнес это рефлекторно -- гудение за окном не только у него вызывает отвращение.

   Но мы, конечно, не закрываем. Вместо этого мы кидаемся к выходу. Я пытаюсь найти свою обувь, и мой взгляд натыкается на кроссовки Михася. Черно-голубые, но шнуровка на них белая. Точнее, когда-то была белой. Сейчас она испещрена бледно-розовыми пятнами, совсем свежими.

   -- Куда ты влез? -- спрашиваю у Михася, запрыгивая в свои мокасины.

   Женя и Витос, толкаясь, тоже пытаются обуться. Арт все еще на диване, дожидается, пока освободится место у двери.

   Михась недоуменно разглядывает кроссовки. Его брови собираются у переносицы, свидетельствуя об активной мыслительной деятельности. Потом он выпрямляется и поднимает свою куртку. На черной коже поблескивают капли дождя.

   Что-то заставляет меня взглянуть и на свою куртку. Она тоже кожаная, но темно-коричневая. Капли на ней такие же черные, как и на Мишиной. Тогда я просовываю руку в карман и достаю платок. Белый и свежий -- я платками редко пользуюсь.

   Провожу платком по куртке и показываю всем.

   Михась выглядит озадаченным, но почти не удивлен. Женя и Витос замирают, потрясенно разглядывая платок. Арт встает с дивана и подходит к нам.

   На платке, собравшем дождевую воду с рукава моей крутки, отчетливо видны розовые разводы.

   00:30

   Женя хватается за дверную ручку и плечом преграждает нам путь на улицу.

   -- Вы чо, бля, нельзя выходить! -- сквозь зубы шипит он, делая страшные глаза. -- Там какой-то кислотный дождь!

   Миша, тем временем, повторяет тест с платком на своей куртке. Результат тот же, разве что платок стал еще розовей.

   Я чувствую, как мое сердце уходит в пятки. Мысль: "мы вляпались в серьезное дерьмо!" встает перед глазами огромным реющим транспарантом.

   Между тем, шум на улице усиливается -- толпа Лангольеров приближается. Я поднимаю глаза на экран видеонаблюдения, но там все тихо. Только белая крыша Мишиной машины посверкивает бисером капель в свете уличного фонаря.

   -- Дождь кончился уже, -- замечает Виталик.

   Шум манит его в той же степени, что и отталкивает. Я испытываю сходные чувства. Мы должны выйти отсюда.

   Миша принюхивается к своей куртке, смотрит на нас:

   -- Ну, вообще-то, запаха никакого.

   Запах есть. Концентрация розовой дряни на куртке слишком мала, чтобы почувствовать ее в закрытом помещении, но запах есть. Он был, когда я бежал открывать ворота. Он и сейчас там -- стоит только выйти и принюхаться.

   Мы выходим. Дорожка от цеха до ворот узкая, и мы бежим друг за другом, вытянувшись в колонну. Передо мной маячит кудрявый затылок Михася, мне в спину дышит Витос. Запах исчез -- я принюхиваюсь изо всех сил, но не чувствую ничего, кроме сырой земли и мокрого бетона. Различить цвет сошедшей с небес воды в темноте невозможно, но я знаю, что она розовая. Все вокруг розовое. От этой мысли кожа на спине идет мурашками.

   С грохотом распахиваем железные ворота и вываливаемся на улицу. Сначала мне кажется, что переулок пуст. Живем мы в частном секторе, рядом с тюрьмой, места здесь тихие, за всю ночь одна машина проедет. Потом я понимаю, что мы не одни -- у ворот смежного участка выше по улице стоит соседский пацан. То ли Костя, то ли Дима... Ему лет 18-19, ужасно толстый. Мы с ним почти не общаемся, "привет-пока", вот и все.

   Завидев нас, толстяк поднимает ладонь в приветственном жесте.

   -- Здоров, -- говорю ему. -- Тоже слышишь эту хуйню?

   -- Угу, -- кивает тот. На его лице беспокойство. -- Возня какая-то. Будто...

   Он замолкает, пытаясь подобрать нужное слово, но я опережаю его:

   -- Днем. Как будто днем.

   Да, теперь я могу классифицировать непонятный шум. С улицы он уже не кажется таким устрашающе близким. Мы далеко от эпицентра, это точно. Непонятная какофония напоминает голос бодрствующего города -- гул машин, звуки человеческой деятельности -- составные части привычной тишины в разгар дня. Вот только на дворе ночь.