Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [126]
Наша история дает этому примеры, начиная с самых давних времен. Летопись говорит нам о торках, печенегах и других исчезнувших теперь народах, представители которых были в дружине св. князя Владимира и его ближайших потомков. Житие свв. Бориса и Глеба показывает, что некоторые из них в дружинах этих князей занимали значительные должности. О том же рассказывают былины – хранилища народной памяти. Но не нужно отрицать того, что ход истории требовал от нас порою жесточайшего отпора врагам, и такой отпор давал, например, половцам, многогуманный не только по своему, но и по нашему времени, истинный христианин Владимир Мономах. Но этот отпор был только необходимостью. Проповеди уничтожения и порабощения иноплеменников мы не находим ни в духовной литературе того времени, ни в летописях, ни в былинах, ни в песнях, ни в «Слове о полку Игореве», глубоко националистической, но лишенной тени шовинизма поэме.
В дальнейшем ходе нашей истории мы встречаем совершенно необычайное явление: эмиграцию от сильнейших к слабейшим. В княжение Василия Темного и даже Ивана Калиты, т. е. в период порабощения Руси Ордою, мы встречаемся с фактами добровольного переселения в Москву татарских мурз и князьков. Это показывает, что условия жизни у нас, тогда порабощенных, были для них более заманчивы, чем жизнь среди своих, и, следовательно, мы встречали тогда этих иноплеменников буквально с распростертыми объятиями. Дворянская генеалогия свидетельствует нам, что приток иммигрантов в Московскую Русь был не случайностью, но непрерывным, постоянным процессом. Кого только нет среди предков наших старинных родов! Тот «вышел из Прусс – конно, людно и оружно», со своею дружиной и подвластными ему поселянами, порою обществом в несколько тысяч человек, тот из Литвы, тот из Орды, из черемис, из мещеры, из муромы, води… Не перечислишь всех этих племен, добровольно вливавших свою элиту в русскую государственность и культуру, в Российское единодержавие. Просто здравый смысл говорит о том, что если к нам шли добровольно, значит пришедшие получали имевшиеся в пашем распоряжении блага, а не палку и кнут, как утверждают это сепаратисты. Этот приток не ограничивался отдельными иммигрантами. Иммигрировали целые государства, как, например, Грузия, мелкие северо-кавказские ханства, калмыцкая орда, а в XIX в. – дунгане, целый народец гонимых на своей родине китайцев-мусульман. Братское принятие их в спою орбиту было проявлением Российского национализма, руководившего на протяжении одиннадцати веков всею внешней политикой Руси-России, княжества-царства-империи.
Но говоря о светлых сторонах нашего национализма, мы не должны закрывать глаза и на неизбежные в нашем грешном мире темные стороны, без которых в силу человеческого несовершенства не протекает ни один исторический процесс. В многосотлетней борьбе не на жизнь, а на смерть, которая выпала на долю нашего отечества в его отношениях с Польшей, мы были вынуждены к некоторым шовинистическим репрессиям, однако следует отметить, что эти репрессии – «обрусение» Привисленского края, чем любят пользоваться наши обвинители, были вызваны двумя агрессивными и по существу реакционными восстаниями польского панства (1830 и 1863 гг.), но даже в обостренный период борьбы, при разделах Польши и в ближайшие к ним годы, польский парод был принят в Российскую семью на условиях не только выгодных для него, но высших по сравнению с русским народом, в чем справедливо обвинял в свое время Карамзин Александра Благословенного. То же самое мы видим и в отношении Финляндии, и в отношении народностей Кавказа и Средней Азии, которым были предоставлены небывалые, невиданные привилегии! Освобождение на 50 лет от военной службы и ряда налогов! Полное сохранение их самобытности, вплоть до установленного законом снижения кары за традиционное убийство из мести (Кавказ) по сравнению с карой за обычное убийство на территории Империи.
Наш русский национализм – наша русская гордость. Не нужно прятать его или прикрываться чуждыми нашей культуре лозунгами.
Наш национализм – смертельный враг злобного шовинизма, которым злопыхательствуют враги единой, великой и неделимой многоплеменной Российской нации.
«Заря России»,
Нью-Йорк, 31 окт. 1953 г
№ 96, с. 5–7.
«Французик из Бордо»
Некогда, в гостиной московского барина Фамусова, щупленький французик, «надсаживая грудь», радовался тому, что увидел в ней «свою провинцию».
Его радость была вполне обоснованной. Так и было. Позже французика сменил педантичный немец-профессор, потом бородатый полунемец… Эта вереница была очень длинной и очень пестрой, но объединенной одним общим признаком: для каждого из прошедших в ней Россия была только «своей провинцией». Ею же была она и для «прогрессивных» по тому времени, отражавших взгляды своей среды, трепетно внимавших «французику» шести бесприданниц-княжон.
