Люди с разных улиц - [67]

— Эх ты! — И вдруг: — А где Люсик?.. Это ты виноват. Нельзя было оставлять ее одну. Только о поцелуях и думаешь…

— Только один раз, — продолжает настаивать Вачик.

Вот он сейчас ее поцелует, но Астхик говорит:

— Смотри, голуби Сурика! Как высоко летят!

Вачик смотрит вверх и видит, как в голубизне неба вьются белые голуби.

— Домой возвращаются, — позабыв обо всем, шепчет он.

Глава 17. Бульдозер взметает пыль

В тот же самый день снимают забор, окружавший строящееся здание. Дом уже отстроен. И даже вселились жильцы.

Маленький мальчик ведет за собой огромного пса.

— Теперь мы каждый день должны подниматься на третий этаж. Ты не будешь уставать, а? — спрашивает он собаку и объясняет стоящему рядом Гришику: — Шарик уже постарел, ему трудно подниматься на третий этаж.

Когда забор сняли, то стало видно, что соединились два квартала. И открылась новая красивая улица.

Гришик удивляется и говорит:

— Вот это да-а! Никогда наш квартал не был таким большим.

Дядя Арам чувствует себя героем дня. Он и сегодня хочет устроить собрание жильцов. И это тот редкий случай, когда жители не противятся. Но дядя Арам так обрадован, что собранию он говорит только одну фразу:

— Улицу будут асфальтировать!

Разбирают последние доски забора. Они падают на землю, и взорам всех предстает сохранившаяся надпись мелом:

ЗАРЭ + ВАЧИК + ТИГРАН = АНАИТ

Анаит с грустью смотрит из окна. Каждый нашел в жизни свою любовь, а красавица квартала осталась без любви, совсем одинокой.

Позднее в домах возле репродукторов собрались ребята и девушки и с восторгом слушают голос Анаит. Впервые собрались у репродукторов ребята и девушки соседнего квартала, которые отныне считают Анаит красавицей своего квартала.

Заглушая все, на улицу въезжает бульдозер. Он начинает разравнивать землю. Ведет машину Арсен. Все смотрят на него с восхищением. И больше всех восхищаются женщины квартала. Те самые женщины, в чьих кур он швырял камнями, чьих кошек он побросал в речку.

Любуются Арсеном и ребята, которых он так часто защищал. А ведь когда-то им казалось, что в жизни еще не все устроено, еще не все на своем месте. Но в жизни все находит свое место, все обретает порядок, как в этом здании, как на этой улице, как во всем этом городе.

Глава 18. Мечты на крыше отстроенного здания

Тигран и Вачик поднялись на крышу отстроенного здания установить антенны приемника и телевизора дяди Арама. Конечно, все делает Вачик: ведь только он разбирается в этих делах. А Тигран посматривает на него, рассуждает, высказывает свое мнение. Снизу иногда слышен голос дяди Арама, власть которого теперь распространилась и на это здание, и поэтому он и здесь хочет руководить. И иногда он отдает такие распоряжения:

— Не разгуливайте по крыше! Если свалитесь, знайте, не уйдете от меня!

— Помнишь, однажды мы были здесь и считали звезды? — улыбается Тигран.

Вачик достает из кармана пачку сигарет и смеется:

— А помнишь, здесь мы собирались, чтобы впервые покурить?

Достав из пачки по сигарете, они садятся и закуривают.

— Это здесь мы дали клятву, — говорит Тигран, — на этой крыше. Смешно было, а?

— Смешно, но мне кажется, мы никогда не забудем этого. А помнишь слова: что бы мы ни делали, будем делать так, чтобы люди были нами довольны?

Он протягивает руку. Тигран ее пожимает, и они оба опять смеются.

— Да, чуть не забыл, — говорит Вачик. — Анаит приготовила для нас сюрприз.

— Ну, коли сюрприз, чего же ты собираешься разбалтывать?

— А ты думаешь, я могу удержаться?

— Что ж, говори.

— Помнишь, как Анаит, ничего нам не сказав, пошла в дикторы?

— Ну?

— Так слушай. Сейчас, опять втихомолку, она поступила в театральный институт.

— Не может быть.

— Да. Уже сдала все экзамены. И еще на подготовительном они приготовили пьесу Розова, скоро покажут ее в институте. И всех нас она собирается пригласить.

— А роль?

— Главная. Самая главная.

— Раз доверили, значит она станет настоящей артисткой.

— Конечно.

— Вот видишь, теперь наш квартал будет иметь и свою знаменитую артистку.

— Я всегда знал, что наш квартал станет самым знаменитым в городе.

— Каждый так думает о своем квартале.

— А как по-твоему, Тигран, я сдам математику?

— А завод?

— Что завод?

— Я говорю, а как же завод, если ты поступишь?

— Так ведь я тебе тысячу раз говорил, что поступлю на заочный, как Акоп. Буду и учиться и работать. Уже все сдал, только математика осталась. Ну, так сдам я математику?

— Ты забыл мои слова. Я всегда говорил, что ты станешь ученым. Нашему кварталу обязательно нужен и свой ученый.

— Да брось, я же серьезно спрашиваю.

— Двести восемьдесят три на сорок шесть? — продолжает шутить Тигран.

— Тринадцать тысяч восемнадцать.

— Обязательно сдашь.

— Тигран, не зли меня, я серьезно тебя спрашиваю.

— А что, разве это от меня зависит?

— Конечно.

— Сдашь. Обязательно сдашь, — уже серьезно отвечает Тигран. Он говорит серьезно, это видно и по тому, что он снимает очки, протирает их платком и снова надевает.

— Значит, ты веришь?

— Верю.

— На математику пойдешь со мной?

— Пойду.

— Да, значит, действительно веришь.

— Почему ты так решил?

— Если бы ты не был уверен во мне, не пошел бы на экзамен. Тигран, честное слово, теперь и я верю. Вот если бы уже прошли эти пять лет и я уже работал в обсерватории! Стоял бы у телескопа и смотрел на небо. Не смейся, но мне кажется, я сразу бы все увидел, раскрыл бы все те тайны, которые пока не открыты, сразу бы раскрыл. А ты, Тигран?