Люди рая - [32]

Когда все выпили кавы, я прошел по кругу и положил перед каждым членом семьи мбули небольшой подарок: кусок ткани, духи, ювелирные изделия и ножи. Все это я купил в индийской лавке. Потом я произнес небольшую речь, а Ману переводил ее фраза за фразой. Поблагодарив всех за доброту и гостеприимство, за чистосердечность, с которой они приняли нас в свою общину, я сказал, как грустно нам теперь с ними расставаться.

После этого мбули начал ответную речь. Но он успел сказать всего лишь несколько фраз, как неожиданно, нарушая все обычаи, его прервала жена.

— Мне очень нужно сказать. Не грустите, Тавита и Джефери, — произнесла она, и слезы заструились у нее по щекам, — ведь вы не сможете навсегда покинуть Ломаному. Теперь вы стали членами нашей семьи, а мы — вашей. Куда бы вы ни поехали, с вами всегда будет частица Ломаломы. Что же касается нас, то мы вас не забудем. Сколько бы ни прошло времени до вашего возвращения, эта мбуре всегда будет ваша и вы сможете жить в ней сколько захотите. А мы всегда будем рады вам, если вы вернетесь в ваш второй дом.

Слушая ее слова, я верил, что они сбудутся. Я верю в это и сейчас.

8. ДВОЙНЫЕ ЛОДКИ И ЗАКЛИНАТЕЛИ ЧЕРЕПАХ

На следующий день с западной стороны на горизонте показалось крохотное пятнышко. Тотойо сразу же заявил, что это «Мароро» — шхуна, которую мы зафрахтовали по радио. Он, конечно, еще не различал форму судна, но по курсу и времени появления, а также по данным о движении судов, которые слушал ежедневно из ревущего радиоприемника Немого Уильяма, Тотойо мог с уверенностью сказать, что это наша шхуна.

Точка медленно росла, пока наконец мы не разглядели в бинокли великолепную шхуну с белым корпусом, которая шла под всеми парусами. Тотойо не ошибся — это была «Мароро». Она величественно проплыла между двумя полосками ряби, обозначавшими проход в лагуну среди прибрежных рифов. Когда до берега оставалось не больше ста ярдов, шхуна спустила грот и бросила якорь. Мы распрощались со своими друзьями и через час покинули Ломалому.

Капитан и совладелец шхуны «Мароро» (по-таитянски это название означает «Летучая рыба») англичанин Стэнли Браун попал на Тихий океан во время войны, когда служил в военно-морском флоте, и настолько был очарован этилам островами, что решил остаться здесь навсегда. Это был искусный, влюбленный в свое дело моряк. Узнав, что мы запаздываем на две недели, он немедленно предложил плыть ночью, уверенный в том, что его навигационное искусство позволит миновать любые рифы. К вечеру подул сильный ветер. Капитан остановил двигатели, и шхуна пошла под парусами. Ванты ее были натянуты, поскрипывали кливера, и она скользила по освещенному звездами морю, оставляя за кормой широкий люминесцентный след.

Плыли мы с большой скоростью. Всю ночь шхуна шла на юг, миновала остров Лакемба, в центре островов Лау, и к середине следующего дня мы увидели впереди остров Камбара — цель нашего путешествия.

На этом острове в изобилии растут деревья веси, которые лишь изредка встречаются на других островах — Фиджи, Тонга и Самоа. Древесина веси ценится дороже, чем любого другого дерева тихоокеанских островов. У только что срубленного веси древесина желтая, но с годами она темнеет, становясь почти черной. Она хорошо полируется и настолько крепка, что практически не разрушается. Даже термиты избегают это дерево, а гвоздь в него забить почти невозможно, если не просверлить сначала отверстие.

Из этого замечательного дерева жители Камбары делают тарелки, гребни, щелевые барабаны и прежде всего чаши для кавы. На Фиджи почти все чаши для кавы были сделаны на острове Камбара. А надо сказать, что в каждой семье на Фиджи есть по крайней мере одна такая чаша. Из веси делают также лодки нескольких видов: простые челноки с балансирами, пригодные только для хождения на веслах по рекам или спокойным лагунам, лодки покрупнее, борта которых снабжены планширом, и большие лодки для морского плавания с мачтой и решетчатой платформой, установленной на опорах между корпусом и аутригером. Но самое замечательное творение фиджийских судостроителей, несомненно, друа — большая двойная лодка. Это самое крупное и, по мнению многих, наилучшее из океанских судов, когда-либо сооружавшихся жителями Тихого океана. Длина некоторых друа превышала сто футов. Двести человек могли совершать на них дальние плавания. Есть сведения, что в трюме одного друа даже перевозили двенадцать коров. Тонганский военный вождь Маафу превратил один друа в боевой корабль. Он сделал ограду из бамбука вокруг палубы и установил две пушки.

Слово «друа» означает «двойники». Эти корабли состояли из двух огромных корпусов, сделанных из нескольких искусно соединенных стволов деревьев. Фактически эти корпуса не настоящие двойники, так как один всегда меньше другого. В центре палубы устанавливали будку, а около нее мачту, на которой был укреплен огромный треугольный парус из циновок. Для таких кораблей нужна была команда в пятьдесят человек, а управляли ими с помощью весел более тридцати футов длиной. Работа рулевого даже в тихую погоду требовала больших усилий, и в открытом море рулевые иногда настолько перенапрягались, что оставались калеками на всю жизнь или умирали во время плавания.