Люди одной крови - [17]
– Что ты всё прячешься? Я тебя и без кальсон видела.
– Ну, то без кальсон. То другое дело. А в кальсонах гусары перед дамами не щеголяют, – поправил одеяло. – Ты гусаров видела?
Наталья покачала головой.
– Нет, не видела.
– Так смотри. Вот он перед тобой.
Помолчал и добавил серьёзно.
– Когда я в одних кальсонах, не смотри. Стесняюсь.
Наталья снова улыбнулась:
– А когда без кальсон, можно?
Он махнул рукой. Быстро улёгся, ловко юркнув под одеяло.
– Да ну тебя. Пей чай быстрее да ложись. Устал я сегодня.
«Каждый день ты устаёшь, милый ты мой, любимый человек, – думала Наталья, глядя на Жорку. Вздохнула. – А что поделаешь? Война. Но с другой стороны, если б не эта проклятая война, мы бы и не встретились». Она перевела взгляд на Полякова и покраснела. Вдруг сообразила, зачем её Жора торопит. И, чтобы скрыть смущение, сказала просто так, первое, что пришло в голову:
– Что ты так смотришь?
Он улыбнулся:
– Смотрю, какая ты красивая. В жизни таких не встречал!
Наталья покраснела ещё больше, уткнулась носом в чашку. Кто бы знал, как приятно было слышать эти слова?! Ей очень хотелось, что бы он повторил это ещё раз, но не напрашиваться же… И она просто сказала:
– Да ладно тебе. Нашёл красавицу. Давай не обо мне, о Кутузове поговорить надо.
– А что о нём говорить? Или разговоры, какие пошли?
– Разговоров пока нет. Что надо ждать, когда пойдут? Я ведь насчёт него дня на три договаривалась, а уже шестые сутки прошли. Как бы его в дезертиры не записали. А меня в пособники. Или в любовницы. Народ-то у нас разный. Надо что-то решать.
Поляков сел в кровати:
– Да, решать надо. Только не думай, что я забыл. Тут не сегодня-завтра пополнение должно прибыть. Петрович в штабе полка с писарем строевой части договорился впихнуть его в список прибывающих. Сделаем – комар носа не подточит. Только скорее бы пополнение это прибыло.
– Ну, день-два мы ещё продержимся. А писарь этот, Маркелов кажется, человек надёжный? Дров бы с ним не наломать. Ты же знаешь: чем меньше народа в деле, тем спокойнее.
Поляков почесал макушку:
– Ну ты, Наталья, даёшь! Откуда слова такие? Народ в деле! Какое дело у нас? Вот в бой пойдём – будет дело. А пока… – Он помолчал. – Да не волнуйся ты! Маркелов земляк Петровича, не сдаст. К тому же Петрович почти полную канистру спирта ему оттарабанил! Будь спок! – Ещё помолчал. – Ладно, завтра в штабе уточню насчёт пополнения. Тогда и решим. А пока давай быстрее пей свой чай, уже остыл небось. И в койку.
На сердце у Натальи вдруг стало легко, свободно, как-то радостно. Она взмахнула своими ресничками, как маленькими опахалами, сказала:
– Я сейчас, быстренько.
И правда, быстренько допила остывший чай.
Часов в десять следующего дня Петрович зашёл в канцелярию и доложил Полякову о прибытии в полк пополнения. Жорка нахмурился, бросил равнодушно:
– Ну, прибыло и прибыло. Там в штабе полка поделят, что-нибудь и нам перепадёт.
А сам кивнул ему незаметно, выйди, мол, и подожди за дверью. Поговорил ещё минут пять с начальником штаба Алиевым и вышел к Петровичу. Тот маялся на крыльце и, как шпион в плохом кино, воровато оглядывался по сторонам. Вышли на сельскую улицу. Серобаба всё играл в шпионов.
– Да не суетись ты! – прикрикнул на него Поляков. – Что мы, преступники, что ли? – потом добавил: – Но осторожность надо соблюдать. Поэтому слушай сюда. Сам в штабе не крутись, нечего там светиться. С Маркеловым договорился? – И, не ожидая ответа, продолжил: – Вот и ладушки. Маркелов мужик серьёзный, не подведёт. Теперь слушай дальше. Наталье там тоже нечего светиться. Пусть нового врача, прибыл в санбат недельки две назад лейтенантик медслужбы молодой, попросит отвести Кутузова в строевую часть. Не откажется, он с Наташки глаз не сводит – хоть на дуэль вызывай. Пусть на наш батальон поработает. А сам… Как я сказал, сам в штаб полка не суйся, но руку на пульсе держи. Чтоб всё под контролем. Понял?
Серобаба обиделся:
– Дак я ж… Я ж… Сергеич, шо ж я?.. Я ж розумию. Я ж…
Поляков махнул рукой:
– Розумиешь, розумиешь. Давай дуй быстрее к Наталье, а то пополнение прибыло, а Кутузов ещё в изоляторе медсестрам попки гладит.
Тут прибежал дневальный. Доложил, что Полякова начальник штаба полка вызывает. Жорка кивнул Петровичу. Ну вот, мол, и началось.
С начальником штаба Александром Боровиковым у Жорки были почти дружеские отношения. Они были одногодки, военные дорожки их и раньше пересекались. Оба считали себя настоящими вояками, за что и уважали друг друга. Майор был один. Встретил Жорку приветливо. Усадил его и сразу к делу.
– Слушай, пополнение прибыло. Пятьдесят два человека. Я, было, обрадовался, а документы стал смотреть – обалдел. Они ж из Сибири прибыли, я и думал: сибиряки. Эти, думаю, помогут. А прислали знаешь кого? Нет? – он дал паузу. – Зеков!
– Как зеков? – не понял Поляков.
– Очень просто. Настоящих зеков. Ну, не убийц, конечно. Но из лагерей. Отобрали желающих кровь за родину пролить из тех, у кого сроки небольшие да преступления не тяжкие. И – нате вам, пожалуйста! Так вот, пока остальные комбаты не прибыли, – он глянул на часы, – совещание через десять минут. – Пока мы вдвоём здесь, скажи: тебе нужно такое пополнение? У тебя батальон в отличие от других полностью укомплектован, личный состав проверен. Нужно его отребьем разным разбавлять?
Алексей Сидоров и Анатолий Юрьев друзья. Они выросли в одном дворе, учились в одном классе. Были как братья. Или больше, чем братья. Правда, после окончания школы их пути-дорожки разошлись: Алексей окончил МБУ и работал преподавателем в одном из московских вузов, Анатолий уехал в мореходку и долгое время бороздил моря-океаны на подводных лодках, служил на далёких военно-морских базах. Но со временем служба привела его снова в Москву, и тесная дружба возобновилась. Друзья женились и, к счастью, их жёны Елизавета и Елена тоже оказались родственными душами.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.