Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - [22]

И все равно раздоры из-за женщин в дивизии не прекращались. Офицеры из кожи вон лезли, чтобы пристроить своих жен на должности при штабе и таким образом спасти их от “депортации”. В итоге штат машинисток, стенографисток и телеграфисток был так раздут, что белые острили: “Очевидно, большевики много пишут”.

Сам же Василий Иванович жил бобылем. Не из аскетизма – просто ему катастрофически не везло в личном».

Однако немного подправим автора этой интересной статьи. В той самой дивизии у Чапаева был роман с дочерью врага – казачьего полковника. Звали ее Татьяной. Очень сильное было увлечение, которое продолжалось не одну неделю на глазах у всего соединения. Ведь, как мы говорили, командир всегда на виду. Но вскоре Василий Иванович понял, что нужно выбирать: или дивизия, или Татьяна. Он выбрал дивизию.

Об этом спустя годы написал в книге «Земля Чапаева» его друг и товарищ, командир одного из полков, небезызвестный Кутяков, который после смерти Чапаева возглавил дивизию. Его репрессировали и расстреляли в 1930-е. Потом была еще одна – телеграфистка, которую называли «пичужкой». Имя ее неизвестно. Расстался Чапаев и с ней ради настоящей любви. О чем позже.

Но вернемся к дисциплине. В своей библиотеке Андрей Ганин приводит по этому поводу такой довод: «Он был отличным командиром дивизионного уровня, хотя далеко не все у него обстояло благополучно, особенно по части дисциплины. Достаточно отметить «безграничное пьянство, безобразия с посторонними людьми – это показывает совсем не на командира, а на хулигана». Командиры конфликтовали с комиссарами, имели место даже случаи побоев. Тем не менее даже белые выделяли Чапаева среди красных командиров и отмечали его организаторские способности». Но не будем сильно протестовать, потому что есть факты и есть свидетельства, которые бережно собирала и записывала его дочь. Например, приезжает в дивизию к Чапаеву сам наркомвоенмор Троцкий.

Об этом рассказывает Евгения Чапаева:

«Троцкий запланировал посмотреть парад войск. К тому же он прибыл “выжечь огнем партизанщину” и наконец-то “навести порядок”. Чапаев все предусмотрел. Он отозвал с фронта некоторые части и устроил-таки наркомвоенмору и его окружению грандиозное зрелище. Хотя его очень поразило то, что утром по приезде Троцкий не вышел сразу на перрон, как предполагалось, а долго, часа два-три находился в поезде. К тому же все орудия, размещенные на бронепоездах, были развернуты в сторону площади, где должен был проходить смотр. Это был знак. Это был вызов Чапаеву как бандиту, а не герою, без которого не было бы побед в целом ряде городов и уездов…

Лев Давидович действительно не торопился выйти из вагона. Они с Хвесиным и прочим окружением долго завтракали и ждали доклада об обстановке в городе. Последним на доклад пришел Василий Иванович. Лев Давидович пристально вглядывался в лицо Чапаева. Плотно сжатые губы, колкие васильковые глаза, усы пышные и очень ухоженные. Говорит на «о». Строен. Подтянут. Аккуратен. Нет, не таким представлял его себе Троцкий. Совсем не таким. Воображение рисовало разухабистого и нагловатого бандита-выскочку. А здесь – собранный, проницательный. От такого, пожалуй, и ждать чего хочешь можно. К тому же за ним, за Чапаевым, солдаты вслепую идут. Есть, есть гипноз. Вот и сам чуть поддался…

Троцкий был в растерянности. Он-то ехал с твердым убеждением снять этого Чапаева с должности, предать суду за невыполнение приказов свыше, и если повезет, обязательно его расстрелять по законам революционного времени. А тут на тебе – такой прием и такой парад! Его голыми руками не возьмешь! Да и войска у него одно к одному. Муштра во всем видна. Умение. Что же делать? Судя по всему, не расстреливать сейчас надо, а награждать. Лев Давидович нащупал в боковом кармане френча большие экспроприированные золотые часы. Вот это как раз! Кстати, если можно так выразиться…

По окончании парада Троцкий обратился к Чапаеву:

– Василий Иванович! Все, что я сейчас увидел, – чрезвычайно меня порадовало. Хочу выразить вам свою благодарность и наградить Вас золотыми часами. Это очень точные и дорогие часы. Швейцарские. А дружное войско крикнет по этому поводу троекратное “Ура!”».

Но будет награда и поважней: «Приказ Реввоенсовета Республики о награждении В. И. Чапаева орденом Красного Знамени за умелое руководство войсками и личную храбрость № 137, г. Москва, 14 июля 1919 года.

Награждается орденом Красного Знамени начальник 25-й стрелковой дивизии Василий Иванович Чапаев за нижеследующие отличия:

Организовав по революционному почину отряд, в течение мая, июня, июля, августа и сентября 1918 года, упорно оборонял Саратовско-Николаевский район сначала от нападения уральских казаков, а потом и чехословаков. 6 и 7 октября 1918 года, руководя отрядом /Николаевской дивизией/ на подступах к Самаре, занятой чехославаками, одним из первых переправился через р. Самарка, воодушевляя тем свои и соседние части, что способствовало быстрой переправе частей и занятию Самары. Всегда предводительствуя своими частями, он храбро и самоотверженно сражался и в передовых цепях, неоднократно был ранен и контужен, но всегда оставался в строю. Благодаря его умелым маневрам Александрово-Гайской бригадой были разбиты казачьи банды генерала Толстова, что дало возможность овладеть Уральской областью. Назначенный начальником 25-й стрелковой дивизии в дни катастрофического положения Самары, когда противник отстоял от нее в двух переходах, он с дивизией был выдвинут в центр наступающих сил противника под Бугуруслан. Настойчивыми стремительными ударами и искусными маневрами он остановил наступление противника и в течение полутора месяцев овладел городами Бугурусланом, Белебеем и Уфой, чем спас Среднее Поволжье и возвратил Уфимско-Самарский хлебный район.