Октябрь
В результате жеребьевки Луве попадает в ту треть членов Совета пятисот, которые должны из него выйти.
Декабрь
Мюскадены громят книжный магазин Луве. Решив покинуть Пале-Рояль и переехать в Сен-Жерменское предместье, он переносит свой магазин в особняк Сан (Sens; в настоящее время Национальный институт географии, ул. Гренель, 136—140).
1797
Февраль
У Луве начинается туберкулез. Его физическое и душевное здоровье подрывают разбирательства с клеветниками.
7 марта
«Le messager du soir» («вечерний вестник») иронизирует по поводу «подыхающего и отощавшего Луве».
23 августа
Луве получает назначение консулом в Палермо, но выехать туда он уже не в состоянии.
24 августа
Луве при смерти. Рядом с ним неотлучно находится его верная Лодоиска и Мари-Жозеф Шенье>2. Луве равнодушно ждет смерти, им владеют горечь и разочарование: «Поскольку даже в стране, которая, как я считал, готова возродиться, люди добрые оказываются такими презренными, а люди злые — такими неудержимыми, ясно, что всякое скопление людей, которое глупцы вроде меня ошибочно именуют народом, является на самом деле тупым стадом, с радостью готовым пресмыкаться перед хозяином».
25 августа
Луве умирает от болезни и истощения. Говорят, что за два дня до смерти он воскликнул: «Слава богу! Я умираю раньше Республики». Лодоиска, не забыв о давнем уговоре с мужем, пытается покончить с собой, приняв шесть пилюль с опиумом, те самые, что Луве нес с собой из Кальвадоса. И только когда Шенье привел к ней сына, Лодоиска поняла, что без нее Феликс останется сиротой, и согласилась принять врача, который спас ей жизнь. Лодоиска хранит тело мужа дома в запломбированном гробу и заказывает ему памятник.
28 августа
Бенжамен Констан отдает должное памяти Луве в газете «Часовой»: «Изнуренный работой, угнетаемый привычным чувством несправедливости, которое он постоянно испытывал, снедаемый тревогой за свободу, Луве умер в 37 лет, после шести месяцев тяжелой болезни. Он был убит тем бичом эпохи раскола, тем так называемым общественным мнением, которое состоит из лживых наветов одних, насмешек других и глупости почти всеобщей. Это же общественное мнение наверняка ополчится против его памяти <...>. Мы гордимся тем, что разделили с ним почетное изгнание, грозящее всем друзьям свободы, и, невзирая на ненависть к нам ее врагов, мы захотели отдать дань уважения праху одного республиканца. Добавим, что после того как он долгое время занимал первые места в Республике, Луве умер в бедности, что, несмотря на травлю, которую он переживал крайне болезненно, со своими друзьями он всегда был душевен, мягок, добр, что он сумел составить счастье и заслужить абсолютную преданность женщины, одаренной большим мужеством и тысячью неоценимых достоинств, чьи страстная привязанность, глубокое чувство и трогательное горе внушают всем честным сердцам сочувствие и почтение» (4: 1111).
26 октября
Оноре Риуфф, старый товарищ Луве, произносит траурную речь в Конституционном кружке.
1798
Апрель
Лодоиска приобретает замок Шанси (национализированный во время революции), неподалеку от Монтаржи (в департаменте Луаре — том самом, что в 1792 году избрал ее мужа депутатом), и, переселившись туда, хоронит мужа на лужайке рядом с замком.
Она содействует новому полному изданию «Любовных похождений...», над которым до самой смерти работал Луве, и намеревается продолжить публикацию мемуаров изгнанников.
1827
9 февраля
Лодоиска погибает в своей комнате при пожаре; ее хоронят рядом с мужем.
1845
Смерть Феликса Луве, продажа замка Шанси. Тела Луве и его жены переносят на кладбище города Монтаржи; их внук пробует силы в литературе.
1894—1902
В Бордо, столице Жиронды, в центре площади Квинконса (place de Quinconce) возводится величественный аллегорический памятник жирондистам, погибшим в годы террора.
1862
Парижское издательство «Poulet-Malassis» выпускает полный текст мемуаров Луве (с первой частью, остававшейся в Сент-Эмильоне) с предисловием Эжена Марона, автора книги «Литературная история Французской революции» (P.: Chamerot, 1856). Мемуары переводятся почти на все европейские языки.
1889
Публикация полных мемуаров Ж.-Б. Луве с предисловием и примечаниями Альфонса Олара, видного французского историка революции.
