Любовники Камиллы - [47]
Герцогиня обхватила член Анри уже не пальцами, а всей ладонью и принялась сжимать и разжимать его все быстрее и быстрее, правда, не настолько быстро, как сделал бы он сам, если бы захотел снять напряжение. Анри выгнулся, упираясь затылком в накладную бороду госпожи. Крики танцовщиц отдавались у него в голове, словно он кричал с ними в унисон. Его рука непроизвольно потянулась к пуговицам на штанах, и ее накрыла ладонь герцогини.
— Давай, Анри, выпусти его на свободу, — сказала она. — Я так хочу.
От ее слов Анри накрыло горячей волной. Он быстро расстегнул штаны дрожащими от нетерпения пальцами. Она проникла внутрь и схватила его член. Прикосновение одетой в перчатку руки показалось Анри прекрасным. Кончик ее пальца на мгновение остановился на его головке, потом она возобновила ритмичные движения всей ладонью.
Щеки у Анри горели, он надеялся, что под столом никто из окружающих не видит руки госпожи. Либо все были целиком заняты представлением проституток, либо предпочли не замечать маленькую слабость этих двух путешественников.
— Они смотрят, и ты тоже смотри, — проговорила герцогиня, уже не опасаясь, что ее услышат в таком шуме.
Пока Анри был занят своими ощущениями, проститутки опустились на стол. Та, что в мужских штанах, задрала юбку подруги до талии и, встав на колени между ее ногами, принялась целовать и лизать ее промежность. Стук кружек по столам и звуки дудок стали оглушительными. Анри почувствовал, как поднимаются и опускаются его бедра, отвечая на движения руки герцогини. В глазах у него вскипели слезы, пот тек по ногам.
Снизив темп, она медленно провела сжатой ладонью вдоль его члена.
— Вижу, тебе нравится это, — сказала герцогиня. — Дай мне знать, когда будешь готов. — И она ввела свой язык в его ушную раковину.
Это было уже выше его сил. Повернув голову, он простонал куда-то ей в шею:
— Да, да, пожалуйста!
— Ты мой. Почувствуй, что я делаю с тобой.
Анри закрыл глаза и весь отдался своим ощущениям, прихлопнув рот ладонью, чтобы не заорать во весь голос. И через мгновение выгнулся дугой, излив семя прямо ей в руку, чувствуя, как вдоль позвоночника бежит огненный столб наслаждения, выжимая из него последние соки.
Да, он, вне всяких сомнений, принадлежал ей, но никогда он не станет ей ровней. Что бы они ни делали друг с другом, как бы хорошо им ни было вместе, он пойдет спать на конюшню, а она отправится в отдельную комнату. Нет, она никогда не сможет принадлежать ему.
Глава 9
Когда они поднялись в отведенную для них тесную гостиничную опочивальню, явно рассчитанную на одного человека, Сильвия первым делом заперла дверь на массивный засов, затем придвинула к ней умывальный столик. Мудрая мера предосторожности, отметила про себя Камилла, принимая во внимание собравшуюся внизу распаленную публику, нестройные крики которой доносились даже сюда, на второй этаж.
Стоя посреди комнаты, Камилла огляделась. Обстановка здесь, конечно, убогая по сравнению с той, к которой она привыкла в герцогском дворце, никакой роскоши, никаких люстр и канделябров, ковров и шелковых подушек. Поднимаясь по скрипучим ступеням, Камилла боялась увидеть в комнате грязь и полное запустение, однако ее опасения были напрасны: тут царила относительная чистота.
Единственными гостиницами, которые Камилла видела раньше, были те, где ей приходилось останавливаться по пути из дома в королевский дворец, но они ориентировались на странствующих дворян и их челядь, поэтому обстановка и обслуживание в них были соответствующие. В этой же придорожной харчевне останавливались на ночевку негоцианты — состоятельные и давно обедневшие — и другие путешественники, принадлежавшие к самым разным слоям населения. Внизу Камилла заметила несколько нечесаных мужчин в грязной, изношенной одежде, однако о причинах, приведших их к такому бедственному состоянию, оставалось только гадать: то ли они слишком долго находились в пути, то ли были слишком бедны, чтобы содержать себя в чистоте, а одежду — в порядке. Но некоторые из них вели себя так, словно имели какое-то положение в своем кругу, — давали распоряжения девушкам, работающим в таверне, требовали пищи и вина, даже лезли девушкам под юбку и хлопали их по заду — и лишь с появлением на сцене проституток с их разнузданным представлением превратились в одну похотливую массу.
В комнате стояла одна кровать, на которой, в принципе, могли бы разместиться два человека, но только при условии, если бы они были не против соприкасаться телами друг с другом. Вбитые в стену железные крюки заменяли шкафы для хранения одежды, на узком столе мог бы разместиться всего лишь поднос с едой, и ничего больше.
Камилла села на единственный стул, находившийся в их скромной опочивальне, и оттуда наблюдала за действиями Сильвии, вернее, за ее круглой попкой, обтянутой мужскими кожаными штанами: в этот момент горничная, стоя к ней спиной, как раз наклонилась, чтобы водрузить их седельные сумки поверх умывального столика для пущей безопасности. Как удачно, что куртка Сильвии была до середины бедер, подумала она про себя, иначе любой внимательный наблюдатель распознал бы в ней женщину. Камилла никогда не смогла бы оценить предусмотрительность своей горничной, если бы минутами назад не наблюдала лично представление проституток с использованием переодевания в мужское платье. А вот Сильвия обо всем позаботилась заранее. Ну как тут не восхититься!
Узнав о готовящемся на герцога Максима покушении и намереваясь во что бы то ни стало спасти ему жизнь, молодая женщина – капитан Имена Люнг похищает его прямо из спальни замка. Завернув Максима в ковер, под покровом ночи Имена переносит его на свой корабль и пускается с ним в опасное плавание. Оба понимают, что влюблены, но лишь пройдя через многие испытания: жестокий шторм, встречу со злобными пиратами, плен на затерянном в океане тропическом острове, где им придется стать участниками сексуальных игрищ – развлечение местных обитателей, – герцог Максим и капитан Имена поймут, что не могут жить друг без друга…
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Большими пальцами он старательно попытался убрать слёзы. Девушка всё также стояла, не двигаясь. Она замерла и была похожа на статую. Ангел. Оскверненный, но такой прекрасный ангел.
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
После смерти любимого отца жизнь Ханны пошла под откос. Дурная компания. Одиночество. Ненужность. Мрак, который поселился в сердце и не собирался уходить мешал жить не только ей, но и близким людям. Она нашла выход. Выход из этого мира, в другой…в Неверлэнд, где столкнулась с его жестоким правителем, совсем не тем игривым мальчишкой из сказки. С Кровавым Демоном, у которого были свои планы на счёт Джеймс…
— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы. — Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.