Любовники Камиллы - [48]
Вспомнив о том, что произошло в общем зале таверны, Камилла исподтишка снова вытерла руку в перчатке о свое темное одеяние учителя, удивляясь тому, что до сих пор в руке было ощущение, будто в ней находится упругий и очень большой член Анри. Странно, ведь Камилла, соблюдая строгую конспирацию, так и не сняла перчатки, а чувствовала все так, будто держала орудие Анри голой рукой. Она довела парня до исступления, заставила взорваться в публичном месте, прямо на виду у всех, а потом воспользовалась салфеткой Сильвии и отправила Анри ночевать на конюшню.
Сама Камилла так и не достигла удовлетворения, поэтому сейчас у нее все горело внутри. Каждая клеточка тела буквально вибрировала, требуя успокоения.
Если сейчас она спустится вниз и пройдет на конюшню, Анри отведет ее в пустое стойло и возьмет прямо там, нагнет над кормушкой, а сам зайдет сзади и…
Нет, это какое-то сумасшествие. Она знала, что мужчины в среднем возрасте часто бывают подвержены сексуальным фантазиям, но у нее-то откуда такая похоть, такое вожделение, такое физическое влечение к юному мальчику?
Уперев руки в бока, Сильвия полюбовалась созданным ею укреплением и, видимо, осталась довольна. Не отходя от двери, она сняла с себя короткий меч, затем перевязь с кинжалом и положила все это на седельные сумки. Пнула ногой заваленный вещами умывальный столик и повернулась к своей госпоже.
— Мадам, я считаю, что мы не должны покидать эту комнату сегодня ночью, — сказала она и добавила с явной ноткой упрека в голосе: — Мы и так уже подверглись безумному и абсолютно ненужному риску, когда уселись ужинать в общем зале, где каждый мог нас увидеть.
Камилла отдала такое приказание, чтобы подавить собственный страх быть узнанной и, когда отвлеклась на удовлетворение Анри, поняла, что ей это удалось. Она забыла обо всем на свете. Ощущения этого красивого юноши — вот что занимало ее больше всего.
— Неужели ты думаешь, что старый развратник педераст, развлекающийся со своим парнишкой, находящимся у него на содержании, мог бы вызвать чье-то подозрение? — усмехнулась Камилла. — Да кто бы узнал меня, свою герцогиню, в этом любострастном учителишке?
Сильвия нахмурилась:
— Ну, об этом лучше судить вам, мадам.
— Послушай, Сильвия, — сказала Камилла, — сейчас я не та герцогиня, которую ты знаешь. Мы все пустились в бега. Что будет дальше, неизвестно. Даже если люди герцога не найдут меня, если я исчезну с его горизонта, герцог все равно может во всеуслышание объявить меня умершей, и это в лучшем случае.
— Да глупости все это, — совершенно непочтительно отмахнулась горничная, словно болтала с товаркой. — До сей поры нас никто не обнаружил, а если бы во дворце возникла паника, мы бы уже об этом услышали. — Опустившись на колени перед госпожой, она стянула с нее ботинки, а потом и чулки и подняла на нее взгляд. — Прошу меня извинить, мадам, я не могу предоставить вам услуги банщиц.
— Тебе не надо просить прощения за то, чем не можешь обеспечить меня, Сильвия, ведь я заранее знала, на какие лишения иду, когда решила бежать от своего мужа.
Сказав это, Камилла поднялась со стула, чтобы служанке было удобнее снять пояс с широкой мантии преподавателя, в которую она была облачена, после чего повернулась, и Сильвия стащила тяжелую ткань с ее плеч. Теперь на Камилле остались только простая рубашка из чистого льна и панталоны, которые были настолько мягкими, что могли поспорить с тем шелковым бельем, к которому она привыкла.
Если бы не бандаж из полосок плотной ткани, крепко-накрепко обхватывавший тело, чтобы скрыть грудь, Камилла чувствовала бы себя почти так же комфортно, как в собственном дворце.
— Сядьте, мадам, — сказала Сильвия, отложив снятую с нее одежду.
Камилла опустилась на стул. Сильвия зашла ей за спину, распустила заколотые волосы и, поставив перед собой заранее приготовленную баночку, пару секунд помассировала голову, после чего обмакнула пальцы в ароматичное масло и начала ритмично простукивать кожу госпожи в тех местах, где была прилеплена фальшивая борода, осторожно, миллиметр за миллиметром, чтобы отклеить ее от щек Камиллы.
Камилла прикрыла глаза, ей всегда нравилось, когда за ней ухаживали. Какая жалость, что сейчас здесь нет Каспара, вот он-то сумел доставить ей еще большее удовольствие.
Отклеив фальшивую бороду герцогини, Сильвия бережно отложила ее на узкий стол, чтобы завтра утром снова воспользоваться ею. Потом она низко наклонилась над лицом госпожи и начала вытирать ее лицо мягкой тряпочкой, смоченной в жидком креме.
Камилла ощутила на лице дыхание своей служанки.
— Мадам, — тихо произнесла Сильвия и вдруг умолкла, не закончив свою мысль.
— Ну, давай выкладывай, что ты там хочешь сказать.
Камилла отлично знала, что Сильвия не умела держать язык за зубами и всегда говорила все, о чем думала. Камилла позволяла ей эти вольности, когда хотела услышать правду, а не то, что шептали ей в уши льстивые придворные. А честность — это то, что она ценила превыше всего.
Сильвия сделала знак Камилле встать, та послушалась. Служанка расслабила застежки на темной мантии, спустила ее на талию госпожи и, обнажив затянутую в тесный корсет грудь, начала разматывать полосы ткани. Внимательно следя за движениями собственных рук и не поднимая глаз на герцогиню, она негромко пробормотала:
Узнав о готовящемся на герцога Максима покушении и намереваясь во что бы то ни стало спасти ему жизнь, молодая женщина – капитан Имена Люнг похищает его прямо из спальни замка. Завернув Максима в ковер, под покровом ночи Имена переносит его на свой корабль и пускается с ним в опасное плавание. Оба понимают, что влюблены, но лишь пройдя через многие испытания: жестокий шторм, встречу со злобными пиратами, плен на затерянном в океане тропическом острове, где им придется стать участниками сексуальных игрищ – развлечение местных обитателей, – герцог Максим и капитан Имена поймут, что не могут жить друг без друга…
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Дима прочитал или увидел мысли на моем лице, потому что одну руку убрал от овощей и схватил ею меня за попу, пододвигая к себе ближе. А я не сопротивлялась когда поцеловали за ушком, и когда, рука, пощупав бедра, скрытые только шортами переместилась вдоль талии на грудь и смяла, я совсем не сопротивлялась. Ни капельки! К тому же, не забывала один момент — в правой руке у мужчины нож!!! Погладила пальчиками Диме подбородок, почувствовала легкую щетинку. Он не брился эти пару дней, от этого сразу казался «взрослым», грозным, типичный бандит из боевиков, оставалось сигарету в зубы и запах перегара добавить. — Мурррр, — призывно мяукнула, прикрыв глаза. — Кису… надо… отодрать! — расслышала рык уже отнюдь не котика на ухо, а скорее зверя.
— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы. — Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
Большими пальцами он старательно попытался убрать слёзы. Девушка всё также стояла, не двигаясь. Она замерла и была похожа на статую. Ангел. Оскверненный, но такой прекрасный ангел.