Любовник made in Europe - [3]

Телефонный звонок не дает мне в полной мере посмаковать жалость к самой себе. Мила.

— Ты уже обедала? — орет она слишком возбужденным для моего утра голосом.

— Я только встала и подсчитываю, сколько должна тебе за вчерашний вечер. Есть хочется все меньше.

— Прекрасно! Едешь с нами! Мы, как приличные девушки, приглашены на субботний ланч.

— Кто это мы? Ты-то понятно. Но мне что делать в вашей прекрасной компании?

— Послушай, — закипает она, — поешь вкусно и на халяву! И вообще, чем тебе еще заняться? Поедешь — долг прощу.

— Что-то ты слишком щедрая, — тяну я, пытаясь предположить, что же на самом деле кроется за ее предложением. — Где подвох, говори!

— С Димитрием будут еще три друга.

— Все, конечно же, уроды!

— Не знаю, я их не видела еще, — оправдывается Милка. — Ну, посидишь чуть-чуть да уйдешь, если не понравится. Мы едем за тобой. Будь готова через пятнадцать минут.

Через тридцать минут мы сидим в итальянской пиццерии. Приличные папаши выводят сюда по выходным свое семейство. На мне розовый топ и шоколадного цвета кофта. Выгляжу нежно, как ранний подснежник, под стать публике.

Мила снова в коротком. И юбка, и топ просто нахально кричат о необходимости срочных капиталовложений в их хозяйку. Выведенные в свет мамаши, наблюдая подобное зрелище, давятся пиццей. «Греческий нос» с частью капиталов, похоже, расстаться готов, потому смело кладет волосатую ручищу на Милину оголенную коленку.

Трое друзей оказываются еще хуже вчерашних. В них мне не нравится совершенно все. Если у вас смуглая кожа и темные волосы, зачем надевать черные джинсы, темные рубашки и лакированные туфли с длинными носами? Кто вас этому научил? От мысли, что находится под темными рубашками и джинсами, становится дурно. Видимо, не мои выходные. У всех троих из-под джинсов выглядывают полосатые носки… Как мило. Через час вялой беседы, моего сосредоточенного жевания и усиленно создаваемого впечатления, что плохо понимаю по-английски, прощаюсь и ухожу. Мы все используем друг друга. Вы — мое тело, я — ваш кошелек. Но чем практичнее цель, вкладываемая мной в отношения, тем примитивнее используют меня, даже не пытаясь это завуалировать. И как бы циничен ни был мой мозг, душе все равно хочется романтики. И веры в сказочную любовь наяву.

На моей кухне Мила появляется только через две недели.

— Где грек? — с порога встречаю ее я.

— Видел грека в реке рак! — со злостью парирует подруга.

— Проходи. Чай? Кофе? Потанцуем?

Как выясняется (надо же, удивила!), греку нужен был только секс. Капиталовложения в Милу ограничивались регулярными кормежками. Видимо, чувак резонно рассудил, что с голодной никакого прока! В постель не затащишь, а когда она ест, говорит меньше. Тратиться на что-то сверх этого Димитрий не пожелал. Стандартный греческий вариантик. Как и все. Милу такое положение дел в корне не устраивало. Секс сексом, но, кроме как поесть, у нее еще масса всевозможных желаний. К тому же поглядывания на чужие короткие юбки с топами, что тоже характерно для всех известных мне греков, очень раздражают. В очередной раз закатив Димитрию скандал, Мила с гордо поднятой головой удалилась в туалет, дав время другу подумать. А когда вернулась, «греческого носа» не обнаружила. Видимо, подумав, он отправился за новой пассией. Ушел, так сказать, по-английски.

Раздосадованная Мила снова вещает на всю мою квартиру:

— Нет, ты представляешь?! Охренеть! Вот ведь урод!

— Я могла тебе это сказать еще в вечер знакомства, глядя на его друзей.

— Ну, друзья. Я вот тоже повсюду с тобой таскаюсь.

— Ха-ха. — От такого хамства мне и вправду стало смешно.

— Ну, я шучу! Но черт, больше всего меня взбесило, как он ушел. Ну, погоди, отольются кошке мышкины слезки.

— Да забудь ты его! Не стоит он твоего внимания! В Праге мужиков тридцати лет, которые готовы накормить, напоить, купить тебе минимум топ и затащить в постель, — пруд пруди!

— Точно! Собирайся! Едем в бар!

Забавно, конечно, все это. Само понятие «спонсор» мы с подругами применяли еще в России. Даже придумали своеобразную классификацию. Были у нас спонсор вечеринки и спонсор ночи, спонсор недели и безвременный спонсор (то есть пока ему не надоест). Лично у меня, в отличие от подруг, спонсор являлся насущной необходимостью. Будучи студенткой в мрачном и достаточно дорогом Екатеринбурге, особенно по клубам не разгуляешься, а тут — взаимопомощь. Ну, и материальная компенсация за разбитое сердце. Потому что все равно влюблялась, да еще как! Знала, что нельзя, но надеялась, а вдруг? «А вдруг», естественно, никогда не наступало, и он все равно уходил. Когда надоело собирать осколки своего разбитого сердца, стала понимать, что если не могу повлиять на конечный результат (как правило, один и тот же), то уж лучше спонсорство, чем бескорыстная «любоффь». От бескорыстной — только выводы (и то не всегда), от корыстной — «вещественные знаки невещественных отношений».

Может, я не права? Скорее всего. Нет, я не живу в постоянном поиске материальной помощи. Отнюдь. Я живу сама по себе. И притом, прошу заметить, на полном самообеспечении! Но когда речь заходит об отношениях, то здравый расчет должен быть (машина, квартира, кредитная карта). Ну, хотя бы заплатить в ресторане за двоих он обязан. Это мое субъективное, основанное на собственном опыте, мнение. На том же опыте есть еще одно убеждение: лучшие спонсоры остались в России! Правда. По Европам их искать не стоит. Европейцы очень расчетливы. Еще как! Нам бы у них поучиться. Даже если вначале и будут совершать сумасшедшие и дорогостоящие поступки, то чуть попозже, подсчитав твою «цену», быстренько поостынут. Ну а выходцы из СНГ здесь либо без особых денег, либо, прожив несколько лет в Европе, сами уже научились считать.