Любовник made in Europe - [2]
Мы едем в достаточно дорогой кубинский бар. Коктейли здесь стоят соразмерно топу. Если пить всю ночь за свой счет, то можно растерять половину гардероба. Пить за свой счет мы не любим, к тому же в этом случае отвратительно долго не пьянеешь. А сегодня нам бы хотелось напиться. Особенно мне. Что-то в последнее время мне не везет с бойфрендами. Они меняются, как перчатки, при этом толку от них, выраженного материально, прямо скажем — ноль. (О-о-о, покажите мне вещественные доказательства этих невещественных отношений!)
Кубинский бар славится обилием иностранцев. В основном здесь американцы, испанцы, немцы и скандинавы. По сравнению с кабальными налогами их стран, Чехия — рай земной. Приехав сюда, любой невыразительный швед чувствует себя неприлично богатым. И — начинается.
Облаченная в суперкороткую юбку, Мила призывно закидывает ногу на ногу так, чтобы даже в самом дальнем углу бара стало понятно, с кем здесь нужно знакомиться. Мы делаем вид, что оживленно беседуем и не интересуемся окружающими. Как бы не так! Наметанным взглядом публика оценена от и до. Иногда меня смущает собственный цинизм и «рентгеновский» взгляд. Правда, сомневаюсь, что на нас смотрят иначе.
Закидывание ног оказывается результативным, и к нам подсаживается американец. Не спрашивая, он заказывает нам еще по одной «Пиноколаде», указав официанту на то, что мы пьем. Американец мил, но стар. Несмотря на заметную подтяжку век и кожи на шее, а также вставные белоснежные зубы, я чувствую «выдержку». Как говорит моя подруга, мужчины, как хорошее вино, с возрастом только лучше. Ха-ха, правда, у них иногда застревает пробка
Покидаем кубинский бар с гордо поднятой головой. Мила не скрывает разочарования:
— Вот черт! Одни уроды!
— Может, домой? — с надеждой спрашиваю я. — Видимо, вечер не задался.
— Ты издеваешься? — шипит Мила. — Я, между прочим, потратила кучу дорогой косметики, пытаясь создать видимость полного отсутствия макияжа. Хотя бы эти средства я намереваюсь сегодня вернуть!
— Лично меня ты старательно вгоняешь в долги, — вздыхаю я.
На очереди ирландский паб. Здесь тоже одни иностранцы. Мила оглядывает публику еще с порога.
— Похоже, есть чем поживиться! — резюмирует подруга.
Мы занимаем место у бара. Больше всего на свете я хочу спать. В таком состоянии мне действительно все кажутся уродами. Уехать одна я, конечно же, не могу. Спонсором вечеринки сегодня выступает Мила, а у меня нет денег даже на такси. На ночном трамвае ехать, естественно, не хочется. Чтобы не уснуть и не удариться лбом о барную стойку, я гордо запрокидываю голову назад, смеюсь (иногда невпопад). Пока я проделываю эти противосонные процедуры, на Милу высаживается греческий десант. Один — чуть выше среднего роста в стильных джинсах, очках, придающих интеллигентность лицу, и рубашке, у которой расстегнуты две верхние пуговицы. Зовут красиво — Димитрий. Вьющиеся волосы зачесаны назад. В целом ничего. Правда, мне не нравится его слишком греческий нос. Два других — уроды. Я слишком долго боролась со сном, и все прозевала. Димитрий явно настроен на Милу. Следовательно, один из уродов — мне. «Греческий нос» активно суется не в свои дела и интересуется нашей национальностью, целью пребывания в Праге; возрастом (восемнадцать, надеюсь, есть?) и планами на остаток вечера. Выясняется, что планы у нас отсутствуют, потому перемещаемся в очередной дискобар. Мила для общества (то есть для меня) на сегодня уже потеряна. От нечего делать, напоенная халявными коктейлями, я иду танцевать.
Вы никогда не замечали, что представляют из себя танцполы? Девяносто пять процентов отданы в полную власть женскому полу. Мужчины, как правило, не танцуют. Я имею в виду, достойные экземпляры. А если танцуют, то так нажрутся, что их пляски больше похожи на метания подстреленного бегемота.
В пользу славянских девочек могу сказать одно — нам от природы дана пластика и изюминка, мы всегда в центре внимания. Ухоженные европейки в целом ничего, но только как фон нам. Наслаждайтесь, девочки!
Я танцую для себя, но краем глаза замечаю, что барная стойка уже обратила на меня внимание. Вот черт! Ведь все равно придется вернуться к греческой тусовке!
Мила времени зря не теряла. Телефонный обмен осуществлен, но мудрая подруга, конечно же, не соглашается ни на какие совместные засыпания. Не на того напал! Прежде поскачешь вокруг, родимый.
Нас провожают домой. Я еду несолоно хлебавши. Мила безумно довольна.
— А Димитрий-то ничего, — ухмыляется она.
— Так ведь грек, родная. Сегодня одна, завтра другая, сама же знаешь.
— Сегодня и завтра я, а там посмотрим, — смеется Мила.
Завтра наступает для меня в два часа дня. Суббота. Слава богу, хотя бы сегодня нет необходимости соскакивать с постели в семь утра и весь день изображать труженика тыла! Как же я все-таки устала сама себя содержать!
