Любовник Дженис Джоплин - [13]

— Какого хрена, он что, болен?

— Нет. конечно, но мало ли, вдруг опять гамбургерами объестся!

— No problem, если подобное повторится, поставим ему клизму и напоим настойкой из ромашки, а кроме того, его медицинская страховка покрывает лечение любого недуга, от головной боли до депрессии.

— Ну, тогда попутного ветра! — сказал Грегорио. — Что дальше?

— Он должен подписать контракт и остаться в США. Куда подевалась наша звезда?

— В раздевалке.

— Тогда пошли туда, пусть подмахнет бумагу!

— Лучше я сам отнесу ему контракт, а с вами встретимся позже в мотеле «Сикс», что на бульваре Сансет, даю вам слово!

— О’кей, брат! — И гринго выпустил облако сигарного дыма. — Увидимся!

— Вот черт! — воскликнул Чоло, выразив общее изумление.

Давид спал на скамейке в раздевалке. Грегорио разбудил его и принялся растолковывать, какие выгоды сулит ему контракт с американцами:

— Даже если ты в конечном итоге по каким-то причинам не станешь играть за «Доджерс», тебя по меньшей мере могут вылечить, разве не здорово? Что скажешь?

— Вам виднее.

— Тогда распишись вот здесь! — Дядя положил перед Давидом контракт, в котором уже значилось его имя.

— Я же говорил тебе! — воскликнул Грегорио восторженно. — Чертовы финго, гребут под себя все самое лучшее!

— Санди Коуфакс! — выкрикнул Чоло.

Все ребята по очереди поздравили Давида и решили, что это событие надо отпраздновать. Давид пребывал в растерянности; он понимал, что не каждому выпадает удача не только играть в бейсбол, но и получать за это деньги, однако не разделял обшей радости, ведь заинтересовать сеньора Кента не составило для него большого труда.

— Команда гринго! — не унимался Чоло. — Да не кто-нибудь, а сами «Доджерс», ни больше ни меньше! Даже зрители тебя уже Санди Коуфаксом окрестили, чего тебе еще надо, задница? — Сантос протянул ему бутылку с пивом, но Грегорио остановил его:

— Ему нельзя пить, иначе контракт автоматически прекращается, там есть такой пункт. Это теперь для него непозволительная роскошь. Подумай только — поиграешь годик в юношеской команде, потом, если будешь вести себя хорошо, перейдешь в тройку «А», а оттуда до большого бейсбола один шаг! И тогда, мать их, деньги на тебя посыплются, как дерьмо! Послушай, племяш, в жизни подобный шанс вы падает только раз, и упускатьего нельзя! Единственное, о чем я сожалею, — что тебя берут к себе не «Янки».

Чоло посоветовал Грегорио не беспокоиться по поводу пива, поскольку готов сам выпить все, что отныне не достанется его племяннику. С этими словами он от избытка чувств вылил на голову Давиду содержимое бутылки. Все сразу закричали:

— Огонь по Санди! Вьетнам ему, Вьетнам! — и принялись бросаться кубиками льда, поливать друг друга струями минералки, пива и мочи, затеяв такую войну, что Давиду пришлось спасаться бегством.

Все это время он не забывал, что убил человека, где там; да и его бессмертная часть не уставала напоминать ему. И все же дальнее путешествие, участие в бейсбольном матче подействовали на Давида успокаивающе, хотя, с другой стороны, огромный город просто ошарашил. Бог мой, что же это такое? Дома, машины, неоновые огни, улицы запружены суетливой толпой! Шум, сумятица! Давид привык к просторам и безлюдью сьерры и не понимал, как можно жить в этакой толчее.

— Да, брат Санди, здесь так, люди идут тебе навстречу, но ты для них будто и не существуешь! — Сантос Мохардин, с которым Давид очень сдружился, не покидал его ни на минуту. Хотя темные круги у него под глазами стали еще заметнее, Чоло восхищал Давида своим бесстыдством и легким нравом. Он любил поговорить, приставал к женщинам прямо на улице и чувствовал себя в большом городе как рыба в воде. Из музыки предпочитал Джима Моррисона и «Роллинг стоунз». Его родители были мелкими землевладельцами, их ранчо располагалось неподалеку от Кульякана. Чоло ненавидел убогое фермерское существование и поступил в университет изучать агрономию только потому, что это давало ему возможность жить на родительском иждивении. В прошлом году он занялся продажей марихуаны, которую и сам постоянно курил, а поездку в Калифорнию использовал для деловых целей. Чоло знал, что на границе никто не будет слишком тщательно проверять багаж пассажиров автобуса Кульяканского технологического университета, въезжающих в США по особому приглашению, и без ведома Грегорио прихватил с собой целый чемодан травки. Потом установил контакте парой гринго, пытавшихся продать ему дурь на стадионе, и, как только выдалось свободное время, вызвал их к себе в мотель. Там он передал американцам свой груз, получил в обмен полную сумку долларов мелкими купюрами и таким образом провернул выгодную сделку. Давид, поселенный в одну комнату с Чоло, с беспокойством взирал на происходящее.

Немного испуганный, Давид вышел подышать свежим воздухом, а заодно убедиться, верны ли рассказы о чудесах, творящихся в ночном Лос-Анджелесе. Он зашагал по бульвару Сансет, ошеломленно пробираясь сквозь возбужденную толпу негров, латинов, белых, ослепленный таким количеством света, что не видно звезд на небе. Давид робел уже гораздо меньше, чем в первые дни, и с интересом разглядывал бары, рестораны, магазины, проституток и педерастов. Гвалт стоял невообразимый, как будто весь мир собрался здесь, чтобы поразвлечься.