Любовь Яровая - [6]

Мазухин. Раз нужно, торговаться не станешь.

Вихорь. Жегловский мост имеет важнейшее стратегическое значение…

Кошкин. Ты что, лекцию?

Вихорь. И эту ответственную операцию мы должны провести под твоим личным руководством, Рома.

Кошкин. Под моим руководством идут здесь все операции — приказ партии… Под твоим руководством взрывается нынче Жегловский мост — приказ мой, Миша!

Вихорь. Спасибо, Рома! Исполнено. Только дай мне самых надёжных товарищей — Хруща, Мазухина, Швандю…

Кошкин. Нет, Швандя останется при мне… (После небольшой паузы.) Товарищи Хрущ, Мазухин, поступаете в распоряжение Вихоря.

Голоса. Давай, Вихорь… ходу.

Все прощаются.

Кошкин. Ну, Миша, задача тебе поручается… сам знаешь, какая.

Вихорь. Оправдаю, Рома.

Объятия.

Кошкин (обращаясь к остальным). Ребята, кончите дело и в ночь валите на каменоломни. Там встретимся.

Все, кроме Кошкина, уходят. Входит Татьяна с пакетом. Хрущ задержался.

Татьяна. Товарищ Кошкин, вам.

Хрущ. Сестричка, прощай!

Татьяна. Ты куда?

Хрущ (смутившись). Да тут… дельце небольшое… (Смотрит себе на сапог.) Эх, и подлая ж подошва… Утром прибью на место, а она к вечеру опять с места. (Пошёл, остановился. Возвратился, обнял сестру, поцеловал и быстро вышел.)

Татьяна. Ты что?.. Андрюша!

Хрущ скрылся.

(Перевела вопросительный взгляд на Кошкина.) Чего он?

Кошкин (читая, делает вид, будто он ничего не видел). Что случилось?

Татьяна. Поцеловал…

Кошкин. Кто?

Татьяна. Брат.

Кошкин. А… брат… Только-то.

Входит Панова. Татьяна уходит.

Панова. Товарищ Кошкин, подпишите.

Кошкин. Ну, товарищ Панова, вы как? С нами или остаётесь с белыми?

Панова. Я белых не люблю.

Кошкин. А красных?

Панова. Красных люблю.

Кошкин. Гм… За что же вам это красных любить? Кажись, не нашего вы поля?

Панова. А я не всех, только некоторых.

Кошкин. Кого ж к примеру?

Панова. Это уже военная тайна.

Кошкин. Да уж видать.

Панова. Вы о ком?

Кошкин. Здорово он прицеливается.

Панова. Не прицеливается, а приценивается. У него в карманах золота полно. Всё мне предлагается.

Кошкин (поднял голову от бумаг). Какого золота?

Панова. Кольца, браслеты, часы. Объявлено: могу получить, когда захочу.

Кошкин. Ну, вы… гражданка Панова… слушайте!

Панова. Слушаю, товарищ Кошкин!

Кошкин. Не шутите. Грозной мне кровью спаянный брат!

Молча смотрят друг на друга.

Свет переносится в приёмную. Входит Грозной, за ним Дунька. Из кабинета появилась Панова.

Дунька. Товарищ Грозной, почему у меня грузовик отнят?

Грозной. Какой грузовик?

Дунька. Только что я всела в машину, а он кричит: «Высядь!» Да что б я из автомобиля да высела!

Грозной (Дуньке). Убирайся к чёртовой матери!

Дунька. Ну, ты, пожалуйста, на баса не бери. Я сама могу на пушку.

Грозной. Да пошла ты! Гм…

Дунька. Да я и до товарища совнаркома доступиться могу!

Входит Кошкин.

Грозной. Брысь!

Дунька ушла.

Товарищ Панова, готовьте бумаги к эвакуации.

Кошкин. Ну, Грозной, дай курнуть. (Пановой.) Печатайте: «Оставляя по требованию стратегии город на самое кратчайшее время, приглашаю граждан сохранять полный…»

Грозной. Тюрьму, надо приказать, чтобы ночью очистили, — всех под гребло.

Кошкин. А что? Разве это уже так нужно?

Грозной. А что ж, даром мы их кормили?..

Панова. Какой вы, товарищ Грозной, жестокий.

Грозной. У революционера, товарищ Панова, сердце должно быть стальное, а грудь железная.

Кошкин. Верно, Грозной!.. Верно, Яша! (Хлопает грудь.) О, да у тебя она… золотая, что ли? Звенит…

Грозной. Очень просто!

Кошкин. А ну, покажь!

Грозной. Ну, так я пошёл осматривать.

Кошкин. Да ну, Грозной, покажь, расстегнись!

Грозной. Брось, Рома, шутковать!

Кошкин. Да ну уж, не ломайся, свои!

Грозной. А, пошёл ты… Нашёл время!

Кошкин (грозно). Грозной, расстегнуться! Ну!

Грозной. Да тю на тебя…

Кошкин. Грозной, в два счёта…

Грозной (выхватывает револьвер). Ну? что за шутки!

Кошкин (в руках револьвер). Именем революции! Револьвер на стол!

Грозной кладёт револьвер на стол.

Что в карманах — тоже на стол!

Грозной выкладывает из кармана золотые вещи.

Ах ты… бандит! Махна! Марш на коридор!

Грозной в сопровождении Кошкина выходит в коридор. Вопль Грозного: «Рома, прости!» Голос Кошкина: «К стенке!» Выстрел.

Входит Кошкин. Пауза.

(Продолжая диктовать.) Продолжайте… «Оставляя город в полном революционном порядке… приглашаю граждан…».

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Городская улица. Спешно заканчивается эвакуация. Под городом артиллерийская стрельба сменяется ружейной и пулемётной. В угловом доме, занятом революционными учреждениями, раскрыты все окна и двери. Дунька торопливо заканчивает погрузку вещей на телегу. Сцена пуста. Носильщик проходит к возу.

Дунька. Подожди, говорю, сатана! Сюды ещё можно кушнеточку вкласть. Трюмо ложи сверху. Чемайдан становь сбоку. Ну, езжай, да скорей! Ой, господи ж! (Забрала вещи, ушла.)

Входит Чир.

Чир. Так, так, так… «Да бежат грешницы от лица божия». (Ушёл.)

Вышел Швандя, оглядывается.

Швандя. Даёшь!

Проносят ящики с оружием. Входит Кошкин.

Кошкин (чем-то сильно взволнован, но скрывает это). Швандя!

Швандя. Есть, товарищ пред!

Кошкин. За Любой Яровой послал?

Швандя. Сам слетал. Сейчас здесь будет. Товарищ Роман, что же это? Бой под городом. Значит, Жегловский мост не взорван?