Любовь всесильна - [35]

Она никак не могла поверить в собственную глупость. Когда Чейз снова вторгся в ее жизнь, она убедила себя, что ненавидит его, и негодовала за легкость, с которой он затащил ее в постель. Но в то же время она радовалась, что осталась для него более чем желанной. В сексуальном плане они очень подходили друг другу, и она могла удовлетворить его, наверное, не хуже, чем Мэгги.

Она была не из тех, кто может спать с мужчиной, не любя его. И каждый раз, когда Чейз, насытившись ею, подчеркнуто вставал и уходил к себе в спальню, она притворялась, убеждая себя, что ей все равно. А в действительности было совсем наоборот. Она полюбила его юной девушкой и продолжала любить до сих пор. Годами она вводила себя в заблуждение, считая, что ненавидит его, тогда как на самом деле это была единственная возможность прожить без него, постоянно скрывая глубокую рану, которую ей нанесло его предательство.

— Хочешь, остановимся и перекусим? — голос Чейза прервал ее размышления. Она открыла глаза и посмотрела на него, но тут же быстро отвела взгляд.

— Нет, спасибо. Я не голодна, — ответила она ровным голосом.

Ей хотелось поскорее вернуться на виллу и запереться в своей спальне. Сидеть в ресторане и вежливо беседовать с Чейзом было выше ее сил. Ей хотелось побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах.

Ее сердце затопила волна отчаяния. Откровения Чейза привели ее в смущение, и ей показалось, что утром они достигли нового уровня взаимопонимания. Но сейчас, когда она поняла, что по-прежнему любит его и боится раскрыть перед ним свои чувства, к ним вернулась знакомая напряженная атмосфера последних нескольких дней. Глория не знала, что делать.

В молчании они проехали сквозь Сорренто и покатили по шоссе, ведущему к вилле. Она скользнула по Чейзу быстрым взглядом. Он хмурился, его глаза щурились на солнце, губы были угрюмо сжаты. Ее веселый утренний спутник превратился в мрачного, сурового мужчину.

Она посмотрела на свои сцепленные руки, аккуратно сложенные на коленях, и снова погрузилась в горькие размышления. Чейз только хотел ее, но не любил. Как можно прожить оставшуюся жизнь с человеком, который тебя не любит и которому ты не доверяешь? Положение было безнадежное.

Она очнулась и выпрямилась, когда Чейз лихо подкатил на стоянку у парадного входа. Но прежде чем Глория успела отстегнуть ремень безопасности, он уже выскочил из машины, распахнул дверь с ее стороны и почти вытащил ее из «Бугатти».

— Быстрее, — бросил он, и голос его прозвучал грубо.

Он быстро повел ее в дом, и его гнев почти физически ощущался в спокойном воздухе.

— Где горит? — попыталась она пошутить, но, взглянув ему в лицо, искаженное от ярости, испугалась. Ее сердце бешено заколотилось.

— Ты знаешь… — Он с силой толкнул ее в свою спальню, а его пальцы больно впились ей в руку. Закрыв за собой дверь, Чейз грубо притянул ее к себе. — Наш гид был очень проницателен, ничего не изменилось, — свирепо проворчал он, и она ощутила его дыхание, когда он склонился к ней. — Ты снова удираешь от меня, и я этого не потерплю.

В его руках, обхвативших талию, как кандалы, она чувствовала себя послушной вещью. Откинувшись назад, она с недоумением взглянула на него.

— Не считая снов, я вся здесь. — Глория пыталась острить, чтобы как-то смягчить возникшее между ними напряжение.

— Физически — да! Но мысленно ты давно удрала, когда мы покинули Помпею! — Она почувствовала, что он теряет самообладание. — Ты сделала это в Лондоне — выслушала и согласилась со мной, а потом исчезла. В этих невинных глазах словно опускается фиолетовый занавес, отсекающий твой мозг от всего и от всех. — Его теплое дыхание щекотало ей висок. — Будь я проклят, если позволю тебе снова так удрать!

— Почему? — тихо спросила она. — На днях ты говорил, что тебя интересует только мое тело.

— Я передумал, это свойственно не только женщинам, — усмехнулся Чейз и притянул ее ближе, так что она отчетливо почувствовала его возбуждение. — Я хочу знать каждую твою мысль!

— Сердиться — вряд ли лучший способ заставить меня излить перед тобой душу, даже если мне этого хочется, — прерывающимся голосом сказала Глория.

А ей действительно хотелось, ужасно хотелось сказать ему, что она любит его. Но она молчала, так как боль прошлого мешала ей говорить. Возможно, ей стоило сказать Чейзу об этом, подумала она, это был бы верный шаг навстречу друг другу. Но их брак мог возродиться, только если она постарается вернуть любовь Чейза, конечно если он еще способен на такое чувство.

— Я иногда сомневаюсь, что у тебя есть душа, — проворчал Чейз. — Единственный способ добраться до тебя — вот этот, — добавил он с угрожающей мягкостью, накрывая ее рот своими губами.

Она вздохнула, их дыхание смешалось, и Глория почувствовала, что снова падает вниз, вниз, вниз в бездну желания, которое возбуждал в ней только Чейз.

Неожиданно он легко толкнул ее.

— Раздевайся, Глория, — с нажимом сказал он, проворно стягивая через голову рубашку и расстегивая шорты. — Шевелись!.. — темное пламя полыхнуло в его глазах. — Я не настроен терпеть…

Странное томление повисло в воздухе, и Глория, как во сне, повиновалась Чейзу, снимая платье через голову, не переставая смотреть, как он освобождается от шорт вместе с плавками. Даже когда он шагнул к ней и впился пальцами в нежную кожу ее плеч, она не могла оторвать взгляд от его ладной, мускулистой фигуры. Ей бы следовало испугаться, отстраниться от него, но она не могла этого сделать: она любила и хотела его…