Любовь в Золотом веке. Удивительные истории любви русских поэтов. Радости и переживания, испытания и трагедии… - [37]

В 1797 году в том же журнале «Приятное и полезное препровождение времени» Жуковский опубликовал прозаический отрывок «Мысли при гробнице», написанный под впечатлением известия о смерти 28-летней Варвары Афанасьевны Юшковой (в девичестве Буниной) — его крестной матери. «Живо почувствовал я ничтожность всего подлунного; вселенная представилась мне гробом. Смерть! Лютая смерть! Когда утомится рука твоя, когда притупится лезвие страшной косы твоей?..»

А еще в тот год Жуковский пишет вполне каноническую оду, «как их писали в мощны годы, как было встарь заведено». Он называет ее «Благоденствие России, устрояемое великим Ея самодержцем Павлом Первым», читает ее на собрании в Благородном университетском пансионе, а позже публикует в сборнике «Речь, разговор и стихи, читанные в Публичном акте, бывшем в Благородном университетском пансионе Декабря 19 дня 1797 года». Четырнадцатилетний мальчик ясно и недвусмысленно заявляет о себе как о поэте.

Но также эта ода служит декларацией симпатий Жуковского к концепции «общественного договора», заключаемого между монархом и его подданными. Об этом говорит эпиграф, взятый из Фредерика Сезара Лагарпа — швейцарского генерала, адвоката и государственного деятеля, позже ставшего учителем Александра I. Лагарп от лица некоего идеального монарха заявляет:

Народ, твоим интересам я подчиняю мои,

И потребности трона — потребностям граждан.

И если мои заботы дадут вам благоприятные дни,

Я буду сполна вознагражден за все мои жертвы.

Правда в 1797 году Лагарп уже стал в России persona non grata, так как, как рассказывает нам Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, «когда разразилась Французская революция, идеям которой Л. отдался с увлечением, он обратился к бернскому правительству с прошением, в котором предлагал реформы и созвание штатов. Это дало повод признать его зачинщиком беспорядков, разразившихся в подчиненном Берну Ваадте, а враги постарались довести это до сведения Петербургского Двора, вследствие чего Л. потерял место. Он отправился в Женеву, оттуда в Париж, где напечатал несколько брошюр против бернского аристократического правления». Взять его слова эпиграфом к оде, посвященной императору, было смелостью и, пожалуй, даже дерзостью. Но идеей служения монарха народу вдохновлен не только эпиграф, но и сам текст оды:

Его чертог есть храм священный,

Храм правосудия, любви.

Вельможа в золотой одежде,

И бедный в рубище простом,

Герой с победоносным лавром,

Вдова с горящею слезой,

Невинный, сильными гнетомый:

Все, все равно к нему текут.

Его недремлющее око

Всегда на чад устремлено.

О их блаженстве Он печется

И славу возвышает их.

Он все содержит, устрояет,

Хранит все, движит и живит;

Он — сердце, он — душа России;

Для ней он жертвует собой.

Правда, этот договор не оформляется письменно, в Конституции. Конституция — страшное запрещенное слово, но он оформляется сентиментально и романтически — в сердцах монарха и его народа.

Там восседит, в сияньи солнца,

Великий Павел, будто Бог.

Престол его поставлен твердо

На Росских пламенных сердцах.

В финале оды поэт обращается к Павлу от имени муз:

«О Павел! о монарх любезный!

Под сильною твоей рукой

Мы не страшимся бурь, ненастья:

Спокойны и блаженны мы.

Ты царствуй — мы дела прославим

Твои в грядущи времена;

Из лучезарных звезд созиждем

Бессмертия Тебе венец». —

И Павел кротко песни внемлет,

Склоняя к ним с престола слух.

«Так, юны Музы, — он вещает, —

Я буду царствовать; а вы

Скажите позднему потомству:

Он под венцом был человек;

О подданных, как чадах, пекся;

Для них, для них лишь Он и жил…».

Помните державинское «Будь на троне человек»?

В пансионе Жуковский посещает Дружеское литературное общество, в которое входят представители образованной дворянской молодежи.

В 1800 году в пансионе проходит выпускной экзамен. Жуковский награжден серебряной медалью, его имя занесено на мраморную доску в числе лучших выпускников. Еще 15 февраля он зачислен служащим Главной соляной конторы, с жалованием 175 рублей в год (первый «оклад» Крылова, если вы помните, составлял всего 25 руб. в год), но уже весной 1802 года он выходит в отставку в чине титулярного советника.

4

С чем связан такой небольшой срок службы? Жуковский чувствует в себе призвание поэта и намерен всецело посвятить себя творчеству?

Это так. Уже в декабре того же года он публикует вольный перевод элегии Грей «Сельское кладбище» и со второй попытки публикует его в журнале Карамзина «Вестник Европы». Карамзин помогает юному поэту и быстро становится его кумиром.

В.А. Жуковский

Василий Андреевич, вероятно, под влиянием Карамзина и его «Писем русского путешественника», собирается в путешествие по Европе. Он начинает вести дневник и в одной из первых записей делится своими планами. Они довольно амбициозны: «К началу генваря или марта 1806 года я должен выплатить половину теперешнего своего долга и положить за правило более не делать долгу, ни полушку, не брать ни у кого денег, кроме тех, которые получу от Антонского для путешествия. Путешествовать 3 года, с половины 1806 до половины 1809 года. Возвратясь, начать выдавать журнал; продолжать это издание четыре года, в которые выплатить весь свой долг. Потом приняться за какую-нибудь важную работу, такую, которая бы принесла пользу, сделала бы меня более известным в литературе… В продолжение четырех лет издания журнала могу скопить и отложить тысячи четыре (заплатя и долг), которые с моим теперешним капиталом составят 11 тысяч; отдать и в Восп<итательный> дом, буду получать 500 рублей годового дохода, верного, чистого, к которому всякий год могу присоединять работой 500 рублей. Откладывая по тысяче на год, в десять лет могу иметь двадцатитысячный капитал, и верный доход по тысяче рублей в год».