Любовь в наследство - [45]

— Это… другие женщины… Женевьева Пату… — Джулия, естественно, не стала упоминать о Денизе.

— Женевьева — его родственница со стороны матери, единственная цыганка, которая признает его, и он ей за это благодарен. Арман относится к ней как к сестре, Женевьева же слишком горда, чтобы быть для него кем-то еще.

— О! — воскликнула девушка, переваривая это сообщение и вспоминая благородное, поразительно красивое лицо.

Да, Женевьева могла быть гордой, но Джулия Арчер тоже имела на это право.

— Но… она не одна.

Старик рассмеялся:

— Жюльетта, Жюльетта, не будь такой собственницей! Учти, Арману почти тридцать, а ты должна знать, что крепкие здоровые мужчины вряд ли будут вести монашескую жизнь. Все это прекратится, когда он женится. Говорю тебе, он благороднейший человек. Я думаю, что нет ни одной женщины, которая для него по-настоящему важна.

— Вот именно! — с отчаянием воскликнула Джулия. — Нет и никогда не будет.

Старик покачал головой, наклонился и нежно погладил внучку по руке:

— Давай отложим этот разговор. Ты переутомилась. Когда ты все обдумаешь, мы вновь поговорим. Теперь, будь добра, дай мне колоду. Я хочу разложить пасьянс.

Джулия сделала, что он просил, и, подавая ему колоду, неуверенно сказала:

— Дедушка, поймите, пожалуйста, я не хочу ни за кого замуж.

— Да, cherie, — ответил он успокаивающе, — я понимаю.

Когда она ушла, Марсель, вернувшийся забрать поднос с чашками, обнаружил своего хозяина в прекрасном расположении духа. Старик тихо посмеивался над раскинутыми картами:

— Я заглянул в будущее и вижу свадьбу. — Он указал на соединение черв и бубен. — И это будет скоро, Марсель, очень скоро.

Джулия вернулась в свою комнату, полная решимости бежать. Если Арман поддержит решение деда и будет настаивать на свадьбе, она уже не сможет сопротивляться, она знала это. Чтобы угодить месье Боссэ, укрепить свои права на Мас, Арман снисходительно примет руку глупой испорченной английской девчонки, к которой не испытывает ничего, кроме презрения. Почему бы и нет? Ему предлагают землю, которую он любит с детства, а женитьба — невысокая цена за нее. Когда Джулия подумала о капитуляции, ее щеки запылали и дыхание участилось, но гордость одержала верх. Она не имущество, которое передается по наследству от одного мужчины к другому! Арман отверг ее любовь и даже дружбу, но не откажется от тела, чтобы скрепить сделку. У Джулии были совсем другие идеалы брака, порожденные примером ее матери. Жюльетта была для Джона всем, и он до сих пор оплакивал ее смерть. Безумные слова Денизы, брошенные в студии перед портретом Армана, произвели на нее неизгладимое впечатление. Цыган с горящими глазами, чей взгляд обращен не только к горизонту, но и на каждую девушку, которая хоть немного привлекает его внимание. Знает ли его дед так хорошо, как думает? Быть может, Дениза, которая была любовницей Армана и окрестила его местным донжуаном, успела изучить его получше? Арман будет плохим мужем — горбатого могила исправит, как говорят. Если бы она так сильно не любила его — Джулия прекрасно понимала, что ее ненависть всего лишь обратная сторона любви, — ей нечего было бы беспокоиться. Но она любила, и потому не верила, что ее брак с Арманом будет счастливым.

Джулия решила уехать домой. Она постаралась переключить мысли на свою прежнюю жизнь, работу, близких. Только вернувшись в Лондон, она сможет вновь стать беззаботной счастливой девчонкой, какой когда-то была. Она должна разрушить чары, которыми ее опутали, оставить позади все эмоциональные переживания, которые ей довелось испытать в Провансе, и возвратиться к прежней жизни, к своей семье. И непременно со временем все забудется.

Осталось только до конца продумать план побега. Ей не хотелось нарушать обещание, данное деду, но он сам завел разговор, замышляя подчинить ее своей воле. Дед дал ей достаточно денег, так что на дорогу хватит, а когда она снова начнет работать, сразу же вернет их ему. Нужно только добраться до Марселя — оттуда можно улететь в Англию. Кажется, один из гостей Ламонов скоро уезжает, она смогла бы поехать с ним. Составленный Джулией план немного смягчил боль в сердце, но сама мысль об отъезде рождала щемящую тоску. Однако девушка надеялась, что, вернувшись в Англию, быстро успокоится.

Шум в коридоре вернул ее к реальности. Решив узнать, что там происходит, Джулия открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Денизой. Француженка с трудом тащила большой деревянный ящик, заполненный картинами, к лестнице, намереваясь спустить его вниз. Она раскраснелась от усердия и злости, волосы растрепались, лицо и блуза были перепачканы краской и грязью. Увидев стоящую в дверях Джулию, Дениза выпрямилась и подбоченилась, злобно уставившись на нее.

— Что… что ты делаешь? — нерешительно спросила Джулия и запнулась, чувствуя, что художница явно не в настроении, но отступать уже было поздно. — Могу я помочь тебе?

— Издеваешься?! — прошипела Дениза. — Помочь! Да неужели? Это по твоей милости нас отсюда гонят взашей! Ты добилась того, за чем приехала, лишила бедного Ги наследства. Ги, который проводил здесь каждое лето из сочувствия к дяде, потерявшему Жана. Дядя всегда тосковал по своей Жюльетте, по выдуманной Жюльетте. Он забыл, кем она была на самом деле — обычной сукой, не пощадившей его чувства. И вот внезапно появляешься ты, копия своей матери. Конечно, было легко добиться, чтобы он стал исполнять все твои желания. Наверное, ты испытываешь огромное удовольствие, наблюдая, как изгоняют надоедливых Кордэ. Ты даже не захотела выйти за Ги, чтобы уладить дело по справедливости. Но он недостаточно хорош для тебя, лишенный наследства художник, ведь ты — будущая хозяйка Мас!