Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [42]

Брату она спокойно пишет, чтобы тот не беспокоился о ней, она знает, что Курт скоро вернется к ней, его отношения с элегантной Манон разрушатся из-за «взаимной усталости», потому что «Манон из тех женщин, на которых женятся, а Курт — из тех мужчин, за которых не выходят замуж, Манон этого долго не вынесет». Но так ли она уверенна на самом деле? Как бы то ни было, она всё сильнее пропитывается независимостью, каждое утро, когда она, счастливая, открывает ставни своего домика и внутрь, подобно лавине, врывается солнечный свет. Потом Хелена пишет — свою книгу она назвала «Фон для любви». Это будет один из самых чудесных романов, когда-либо написанных о юге Франции. И о том, как уйти от патриарха. И потом привлечь его своей независимостью.

Когда они встречаются на празднике рыбаков в Сен-Тропе, Курт на следующее же утро собирает вещи в доме, который он снял для Манон, себя и Хелены, и переезжает в хижину Хелены. Ее поначалу даже немного утомляет то, что приходится снова делить постель с мужчиной. С кошкой было проще. Но потом она чувствует: она сама стала достаточно большой, чтобы делиться, она стала половиной пары, ровно половиной. Поэтому в августе 1931 года Курт Вольф и Хелена Мозель наконец-то идеально подходят друг другу.

Курт Вольф полностью погружается в эту аскетичную жизнь, задним числом может показаться, что они уже тогда готовились к тяготам эмиграции.

А вечером, когда Курт и Хелена сидят у себя на террасе, положив ноги на зеленый стол, и молчат в унисон с природой, погружающейся в сумерки, Хелена вдруг говорит: всё это — и мерцающее море вдали, и фиговые деревья с их библейским ароматом, и горы с холодными вершинами, и лимонные деревья с яркими плодами, и травы, качающиеся на мягком вечернем ветру, всё это только «фон». «Но фон для чего?» — спрашивает Курт. «Для любви», — отвечает Хелена.

Девятнадцатого сентября 1931 года Зельда и Ф. Скотт Фицджеральд покидают старую Европу. В Саутгемптоне они садятся на лайнер «Аквитания», направляющийся в Нью-Йорк. Это тот самый корабль, на котором они в 1921 году впервые прибыли в Европу.

В те сентябрьские дни Фицджеральд пишет на одной из фотографий Зельды: «recovered», «поправилась». Оба полны надежд, причем больших надежд. Кажется, лечение в клинике в Ньоне дало плоды, у Зельды пропала ее шизофреническая улыбка, она вновь обрела жизненную энергию и свой стиль: «Я так сильно тебя люблю, и ты позвонил мне, я два часа ходила по натянутому проводу, держа в руке твою любовь, как зонтик от солнца, чтобы не потерять равновесие». Она постепенно нащупывает путь в свою прежнюю жизнь. Он записывает в дневнике: «Год ожидания. Из темноты к надежде».

Прибыв в Нью-Йорк, они сразу едут в Монтгомери, родной город Зельды. Там они снимают дом и покупают двух животных, персидскую кошку, которой дают имя Шопен, и таксу. Таксу на полном серьезе называют Trouble.

*

Людвиг Витгенштейн в сентябре 1931 года поселился в уединенной хижине под Шольденом в Норвегии, он сбежал туда, чтобы разобраться с вопросом, любит ли он Маргерит Респингер. Он приглашает ее к себе — и она едет через пол-Европы, а он находит ей жилье на соседнем хуторе. Она хочет поговорить с Витгенштейном, но он неуловим. В своей комнате она находит только Библию, которую он положил там для нее. В песнь песней любви — Первое послание к Коринфянам, глава тринадцать — он вложил письмо: «Любовь долготерпит, милосердствует. Она всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит». Но для Маргерит это перебор для отношений, которые даже не начались. Еще и с партнером, который прячется от нее. Она откладывает Библию, бродит по горам, купается во фьорде. Долгими белыми ночами она никак не может заснуть, лежа в постели. Она ждет, что Витгенштейн придет к ней из своей хижины. Но он не приходит. Он пишет в дневнике, что считает себя «свиньей» уже за то, что думает о ее обнаженном теле. В конце концов, она просто берет и уезжает домой. Любовь тоже может засохнуть.

*

Нинон Дольбин в Тичино продолжает ждать предложения от Германа Гессе. Она надеется на этот шанс, потому что цюрихский меценат Гессе, Г.К. Бодмер, заказывает для него роскошный новый дом на озере Лугано, среди буйной южной растительности, на огромном участке, залитом солнцем, с бескрайним видом в сторону Италии. В этот новый дом она хочет войти не в качестве секретарши (которой является де-факто), а в качестве жены. Она хочет спасти его от кризиса среднего возраста, но не замечает, что Гессе совсем не хочет спасаться, потому что именно боль дарит ему творческие силы.

В одном из «домашних писем», написанных на вилле «Casa Camuzzi», Нинон просит незамедлительно жениться на ней, но с оговоркой: «Пусть это ничего не значит и пусть между нами ничего не меняется. Это важно для нашего положения в обществе». Гессе, прочитав «письмо», вынужден объяснять ей, что означает совместная жизнь с ним: «Мне нужно внутри себя пространство, где я абсолютно один, куда я не пускаю никого и ничего. Твои вопросы несут угрозу этому пространству. В последнее время ты несколько раз нарушала ритм, в котором живет моя душа».