Любовь в джунглях - [12]

— В чем дело, сеньорита? — спросил он. — Что вас пугает?

Она покраснела. Выдернула руку и заставила себя снова принять невозмутимый вид.

— Не терплю, когда со мной грубо обращаются, сеньор. Пожалуйста, не трогайте меня!

Он мгновенно отдернул руку. Встал и презрительно посмотрел на нее сверху вниз.

— Madre de Dios!{ Матерь божья! — Прим. перев.} — почти со свистом произнес он. — Ни за что не поверил бы, что такая прекрасная внешность скрывает такой нрав! Вы меня поражаете, сеньорита. — Она решила, что он уйдет, однако после недолгого задумчивого молчания он, к ее отчаянию, попытался разговорить ее. — Сеньорита? — Она неохотно ответила на его вопросительный тон быстрым взглядом, и, убедившись, что она его слушает, он продолжал: — Должен признать, что тут собрались люди с самыми разными интересами и склонностями. И если мы не будем взаимно доброжелательны, очень легко возникнут трения и напряжение в такой смешанной группе, как наша. Вы согласны со мной?

Она не ответила, и голос его зазвучал тверже.

— Между членами группы уже завязываются узы дружбы; все готовы объединить усилия при разбивке лагеря и организации ночных дежурств. Обещаете ли вы мне сдерживать свой индивидуализм, чтобы расцвел дух товарищества? Нам всем придется это делать, — голос его неожиданно зазвучал раздраженно, — если не хотим действовать друг другу на нервы!

Он предлагает ей сблизиться с остальными, быть с ними более открытой, но она не смеет пойти на это. Иначе может раскрыться то, что приходится скрывать...

— Сеньор, я участвую в этой экспедиции, чтобы работать, а не изображать счастливую семью, — резко ответила она. — Конечно, я приму участие в общих работах, но не просите меня активно общаться с остальными. Я буду слишком занята!

Его голубые глаза сверкнули.

— Очень хорошо! — Чувствовалось, что его терпение на исходе. — Сегодня, когда разобьем лагерь, вы будете работать на кухне. Приготовите еду, подадите и потом вымоете посуду. Если будете разумны, то постараетесь проделать все это до десяти часов, потому что на следующее утро вам предстоит встать в пять, чтобы приготовить завтрак. Понятно?

Она холодно кивнула, и он резко повернулся и ушел. Тину ослепили неожиданно выступившие слезы. Она повернула голову к окну и помигала, но слезы продолжали жгучим ручейком катиться по щекам. Рюкзак был на полу; она наклонилась к нему в поисках носового платка и тут услышала прямо над собой ненавистный голос Тео Бренстона. Загнанная в угол, она могла только постараться стереть предательские слезы тыльной стороной ладони, прежде чем отвечать ему. Продолжая отворачиваться, она делала вид, что заинтересована пейзажем за окном, но ей пришлось посмотреть на него, когда он сел рядом и с обычной насмешкой спросил:

— Большой вождь доставил вам неприятности?

Испытывая ненависть к этому человеку, она выпалила:

— Нет, конечно! С какой стати?

Толстые губы Тео сложились в широкую усмешку, он уселся поудобнее и приготовился зажечь сигарету.

— Конечно, потому что вы осмелились рассердить его возлюбленную. Разве вы не знали, что донья Инес вдова и что они с сеньором очень близкие друзья — такие близкие, что ходят слухи, будто после этого путешествия они поженятся?

— Меня не интересуют сплетни, — холодно возразила Тина, — и если это все, что вы хотели мне сказать, мистер Бренстон, прошу меня извинить. Мне нужно сделать кое-какие заметки.

Она потянулась к стопке бумаг и начала их перебирать, но он и не собирался уходить. Напротив, придвинулся еще ближе и уверенным и довольным взглядом ответил на ее негодующий.

— Знаете что, Тина? — Она вздрогнула, услышав такое фамильярное обращение. — Вы меня интересуете. Да, интересуете.

Он явно ждал ответной реакции, а Тина собрала свои бумаги и попыталась уйти. Ей мешали его массивные ноги, поэтому она ледяным тоном проговорила:

— Прошу прощения, разрешите мне пройти.

Улыбка его исчезла, глаза сузились и приобрели жесткое выражение.

— Садитесь, милая, — приказал он, — нам есть о чем поговорить.

— Мистер Бренстон, ваше присутствие оскорбляет меня! — вспыхнула Тина. — Не намерена терпеть его ни минуты, поэтому позвольте мне пройти или я позову на помощь кого-нибудь из команды.

Лицо его покраснело и исказилось. Неожиданно он сунул руку во внутренний карман, достал конверт и помахал у нее перед носом. Пораженная, она медленно села, сердце ее учащенно забилось. Невозможно было не узнать почерк на конверте, который он держал в руке: Тео Бренстон нашел ее письмо тете.

— Где вы это взяли? — пересохшими губами спросила она.

— Оно выпало у вас из кармана, моя милая, — протянул он, — сегодня утром, после собрания. Я подобрал его, чтобы вернуть вам, но... наверно, любопытство оказалось слишком сильным для меня. Я посмотрел на имя и адрес и, естественно, начал задавать себе вопросы. А вы на моем месте не стали бы?

— А что удивительного в том, что у моей тети такое же имя, как у меня, мистер Бренстон? — попыталась она вывернуться.

— Ничего, милая, — небрежно ответил он. — Но ведь это не вся загадка?

— Загадка? Какая загадка? — Тина покраснела. Тео отвратительно рассмеялся и снова спрятал письмо во внутреннем кармане. Потом, прежде чем отвечать, с довольным видом похлопал себя по куртке.