Любовь с итальянским акцентом - [2]

Действительно, конец февраля, широкая масленица. А это значит, что скоро зиме конец, весна не за горами. Но Наташа понимала, что не только в этом причина. Просто у отца работа спорится, неделя удачно завершилась — вот и настроение отменное.

— Что ты, папа, я всегда Петру Ивановичу и Таисии Михайловне рада! — радушно сказала Наташа. — А уж в масленицу так тем более!

— Вот и молодец! — оценил отец. — Моя дочь! Ты ешь, мать блинов знатных напекла, пирогов настряпала.

Наташа подоспела, когда в застольной беседе уже наступил тот чудесный момент легкости, доверительности и теплоты, ради которого, собственно, вообще собираются вместе любые компании. Теперь выпили с Наташей, закусили неспешно. Потянуло на душевный разговор. Он стронулся сам собой, потек, полился.

— Вот смотрю я, Илья Семенович, на твою Наташу и удивляюсь, как природа распорядилась! — начал Петр Иванович. — Лицом она в тебя. А тоненькой фигуркой — в мать, в Аннушку. И глазищи как у Аннушки.

— Это верно, — согласилась с мужем Таисия Михайловна.

— Она и трудолюбием в меня! — гордо сказал отец.

— Да ведь у тебя, Илюша, руки-то золотые! Наташа, золотые руки у твоего отца! — рассыпался захмелевший гость.

— А у нее, у дочки моей, ручки тоже золоченые! Шьет искусно! И ножки у нее резвые! Пляшет в нашем клубе лучше всех, а теперь вон в школе детишек учит! А недавно в области выступали, — не унимался отец. — Наташа, дочь, неси-ка свои фотографии с концертов! Давай сюда альбом!

Альбомов с фотографиями было несколько, и все их видели уже не раз. Но отец настойчиво требовал, и пришлось ему подчиниться. Но не успела Наташа повернуться, а мать уже спешила, несла к столу. Разложила, раскрыла страницы. Наташа в украинском костюме, в грузинском. Хороша на любой фотографии.

Анна Андреевна не просто по-родительски любила свою дочь. Она ее обожала. Каждый день думала, лишь бы успеть ей помочь в жизни устроиться. Лишь бы счастлива доченька была.

— Ты бы Славку, сына моего, приглашала бы чаще на выступления-то свои, Наташа! — легонько упрекнул Петр Иванович. — Пусть бы посмотрел. Он ведь у нас парень хороший.

— Да он был, дядя Петь, — улыбнулась Наташа. — И не раз.

— А ведь ничего не расскажет! — сокрушенно покачала головой Таисия Михайловна.

— Он же молчун у вас! — усмехнулся Илья Семенович.

— Это верно — молчун у меня сынок! — подтвердил Петр Иванович. — А что мужику болтливым-то быть? Зато он парень толковый. Ты к нему, Наташа, присмотрись.

— А чего к нему присматриваться? Славка он и есть Славка, — улыбалась Наташа. — Мне ли его не знать! Сколько за одной партой в школе сидели!

…Наташу Симакову посадили со Славой Деминым за одну парту еще в первый год обучения. Мальчик никогда не обижал ее, не дразнился, не мешал. Наверное, поэтому она продолжала сидеть со Славой даже в старших классах, когда всем ученикам разрешили самостоятельно, по желанию выбирать себе соседа по парте. Слава был Наташе надежным другом, и она платила ему той же монетой. Демины жили в соседнем подъезде, и Слава помогал ей носить лыжи, сценические костюмы, книжки и много всего другого, что требовалось для уроков и танцев.

Славик всегда мало разговаривал. Но Наташа понимала его без лишних слов. Они сами изобрели с ним свою систему сообщений — жесты, рисованные символы, короткие слова, которой успешно пользовались для общения и подсказок на уроках. На занятиях ведь особенно не поболтаешь. Вот потому-то она знала Славу лучше всех.

— Вот друг ты мне, Илюша, все у нас с тобой пополам. Так? — с легким вызовом в голосе спросил Петр Иванович.

— Ну, так! — ответил Илья Семенович.

— Так я тебе как другу и скажу! — продолжал Демин. — Одного тебе простить не могу — что дочь свою за Славку моего замуж не выдал!

— Вот так раз! — изумился Илья Семенович, явно не воспринимая слова своего старого друга всерьез. — Так он и не сватался! Если бы посватался, так мы бы подумали!

— Так я как-то заводил разговор! — напомнил Петр Иванович. — Вспомни-ка, Аннушка!

— Ну, было как-то. Но ведь так, вскользь, между делом, — припомнила Анна Андреевна.

— А что вы тогда ответили? — обличал Петр Иванович. — Рано, мол. Дети только школу закончили. Наташенька в педагогический институт поступать собирается. Мол, потом видно будет. Ведь так? А потом и поздно стало.

— Дядя Петя, ладно, что это ты сегодня! — мягко перебила Наташа.

— А чего я? Породнились бы. Разве плохо? — развивал свою мысль Петр Иванович.

— Ну, разошелся, — усмехнулась Таисия Михайловна, поглаживая мужа по плечу. — Успокойся. Закусывай лучше, Петя. Что уж об этом! Дети взрослые уже давно. Мы им теперь не указ.

— Ладно, не обижайтесь на меня, хозяева дорогие, — повинился Петр Иванович. — Я только напоследок вам одно скажу: в жизни самое главное — хорошую семью создать, за хорошего человека замуж выйти! Вот ты, Аннушка, со своим Илюшей сколько годков прожила?

И старые приятели заговорили о былом житье-бытье, свою молодость вспомнили. Когда люди знакомы столько долгих лет, им всегда найдется о чем поговорить. Наташа любила слушать их рассказы. Ей с детства казалось, что родители — самые лучшие люди на земле. Они были и будут в ее жизни вечно. Папа — надежный, сильный, умелый. Мама — добрая, чуткая, домовитая. Между ними, в их поле притяжения, ей всегда тепло и уютно.