Любовь рождается зимой - [37]
«А как же твой дядя?»
«Он смотрит телевизор с моей сестрой, – сказала Джейн. – Давай поедем на твоем мотоцикле».
«Нет».
«Пожалуйста!»
«Абсолютно исключено».
Джейн взглянула на него. Потом подняла свою куклу к лицу Уолтера, глаза в глаза.
«Пожалуйста, – сказала кукла, не разжимая рта, – не будь таким занудой».
«Господи, Джейн, – это будет слишком громко».
Джейн опустила взгляд. Ее нижняя губа выкатилась чуть вперед.
«Хорошо, хорошо, – сказал Уолтер. – Но если мы идем, то только пешком».
Джейн хлопнула в ладоши и прошептала что-то кукле на ухо.
«Ну давай, – сказал Уолтер. – Ты уверена, что оделась тепло?»
Но Джейн уже была на пять шагов впереди – ее маленькое тело дрожало от захлестывающего желания и перехватывающей дыхание скорби.
Их путешествие было непростым, ведь путь к морю был полон опасностей. Часть пути им пришлось держаться за руки, больше веры в дорогу полагаясь на свою смелость.
Она сидела на красном полотенце, глядя на море. В отражении стекол ее солнцезащитных очков медленно проплывали люди, нагруженные сумками и пляжными стульями. Скоро будет пора собираться домой.
Песок под полотенцем принял очертания ее тела. Она бросила взгляд на свои ноги. Они были не в той форме, как хотелось бы, но ей казалось, что для своего возраста она была еще весьма привлекательной. Испаноязычные работники гастронома под ее квартирой заигрывали с ней, когда у них выпадала свободная минутка. Она подозревала, что молодые девушки в офисе – практикантки и секретарши – скорее всего, считали ее старой. Она не чувствовала себя старой. Хотя иногда у нее болели ноги. Если раньше она дышала полной грудью, то теперь она стала жизнью дорожить. Она чувствовала, как жизнь становится все тише. Ее жизнь, словно конец вечеринки: за длинными неубранными столами остались редкие люди, уставившиеся на свои бокалы, пустые стулья и друг на друга.
Лето заканчивалось, и семьи отправлялись из Ист-Хэмптона обратно в Нью-Йорк. Очереди в кафе поредели, и проблема с парковкой на главной улице ушла в прошлое.
В стороне, у кромки воды, сидели дочери Джейн – тинейджеры, обсуждающие мальчиков и другие секреты, известные только сестрам.
Джейн была близка со своей сестрой.
Они были очень похожи.
И хотя Джейн приобрела несомненный ирландский акцент, ее сестра так и не избавилась от канадского говора. Они обе были блондинками, и летом по очереди заплетали друг другу косички в саду, пока дядя Попси собирал листья салата и насвистывал.
Дочери Джейн были тоже близки.
Они обе ходили в школу системы вальдорфского образования и каждый день вместе сидели за столом на ланче. Джейн чувствовала, что ее дочерям начинает открываться мир. Телефон на кухне теперь не умолкал, а портье уже познакомился весьма близко с несколькими молодыми людьми. Джейн одобряла только тех из них, кто смущался при встрече с ней.
Жизнь ее дочерей была очень яркой – все было как в первый раз.
Корни ее собственной жизни вросли глубоко в землю, придавая ей уверенность. Джейн ощущала в себе силу и внутренний стержень, дающие ее детям надежный и верный приют. Место покоя, когда они сидели за кухонным столом и говорили о вещах, от которых хотелось плакать.
Ее дети были для нее важнее всего на свете.
Приют материнской любви был для Джейн избитой темой для размышлений, ведь ее родители погибли в автокатастрофе, когда она была совсем маленькой. А два года назад ее старшая сестра умерла от рака в Лондоне. У мужа Джейн случился приступ на похоронах, и его отвезли в больницу в районе Кингс-Кросс. Он очень любил сестру Джейн.
Джейн всегда казалось, что ее сестра так и не смогла свыкнуться со смертью родителей, словно часть ее самой умерла в то далекое утро, когда на шоссе под Торонто разбросало обожженные останки автомобиля.
Из первой машины, обнаружившей аварию, можно было увидеть только несколько языков пламени в разных местах – что-то в этом было зловеще неправильное. Не было видно людей. Этот образ Джейн представляла себе каждый день. Года, словно плуг, вскрывают истинную сущность вещей и событий. Но мудрость нам даруется только тогда, когда все уже прошло и мы уже не в силах ничего изменить. Словно пленка жизни запущена задом наперед.
Джейн понимала, что дочери должны сами выучить этот урок, а потому у нее был для них только один совет.
Она смотрела на них, сидящих у кромки воды.
Смех.
Чайки, пикирующие в бесконечном поиске объедков.
Бьющий на ветру парус лодки на горизонте, вобравший последний свет дня, будто золотой самородок.
Однажды, подумала Джейн, этот миг будет далеким прошлым.
Джейн знала, что мудрость в том, чтобы понять, когда нужно отдать всю себя, знать тот самый верный момент, когда нужно отдать все, осознать, что ты сделала, и никогда не жалеть об этом. Дорога к бессмертию пролегает через любовь, думала Джейн, а не поклонение Богу, как ее учили в Ирландии.
И она чувствовала, что история всей ее жизни каким-то образом состояла из всех тех, с кем ей довелось столкнуться: с кем-то на долгие годы искренней дружбы, а с кем-то – на мгновение в переполненном лифте.
Джейн промокнула глаза и заметила ребенка, стоящего на краю ее полотенца с красным ведерком.
Афины издавна слыли местом, куда стекаются одиночки. Ребекка, Джордж и Генри встретились в Афинах. Их эмоциональная связь – то ли дружба, то ли роман – стала отправной точкой для истории. Истории о жарком городе и неумелых попытках обрести себя, о внутренней красоте и о пронзительных воспоминаниях, берущих начало еще в детстве. Отчасти – но только отчасти! – о любви. Потому что она была, конечно. Но все прекрасное началось потом.
Любовь удивительна во всех своих проявлениях — к детям и родителям, супругам и друзьям, к тайным и недостижимым увлечениям. В книге Саймона Ван Боя «Тайная жизнь влюбленных» очень тонко и порой с неожиданной стороны исследуется это многогранное чувство. Сборник включает в себя лучшие рассказы автора, за которые он был удостоен престижной премии «Frank O'Connor International Short Story Award». «Маленькие птички», «Мир смеется цветами», «Портрет художницы, погибшей во время землетрясения» и другие истории — это настоящий манифест любви и дань уважения людям, которые, несмотря на жизненные потрясения, сохранили мир в душе и способны находить поэзию и красоту даже в обыденности.
Случайная встреча во Франции молодого немецкого дезертира, единственного выжившего в своем подразделении, и сбитого американского летчика свела воедино несколько судеб (и даже поколений). Наши жизни подчас переплетены самым невероятным образом. Все мы связаны между собой призрачными нитями, но не каждому выпадает шанс это прочувствовать. Как же очнуться от всеобщей иллюзии разобщенности? Кто сможет нам в этом помочь?
Каждый аромат рассказывает историю. Порой мы слышим то, что хотел донести парфюмер, создавая свое творение. Бывает, аромат нашептывает тайные желания и мечты. А иногда отражение нашей души предстает перед нами, и мы по-настоящему начинаем понимать себя самих. Носите ароматы, слушайте их и ищите самый заветный, который дарит крылья и делает счастливым.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Шумер — голос поколения, дерзкая рассказчица, она шутит о сексе, отношениях, своей семье и делится опытом, который помог ей стать такой, какой мы ее знаем: отважной женщиной, не боящейся быть собой, обнажать душу перед огромным количеством зрителей и читателей, делать то, во что верит. Еще она заставляет людей смеяться даже против их воли.
Знаменитый актер утрачивает ощущение собственного Я и начинает изображать себя самого на конкурсе двойников. Бразильский автор душеспасительных книг начинает сомневаться во всем, что он написал. Мелкий начальник заводит любовницу и начинает вести двойную жизнь, все больше и больше запутываясь в собственной лжи. Офисный работник мечтает попасть в книжку писателя Лео Рихтера. А Лео Рихтер сочиняет историю о своей возлюбленной. Эта книга – о двойниках, о тенях и отражениях, о зыбкости реальности, могуществе случая и переплетении всего сущего.
О ком бы ни шла речь в книге московского прозаика В. Исаева — ученых, мучениках-колхозниках, юных влюбленных или чудаках, — автор показывает их в непростых психологических ситуациях: его героям предлагается пройти по самому краю круга, именуемого жизнью.