Любовь рождается зимой - [22]

7 июля, 1977

Нет сомнений, что люди, встречающиеся на нашем пути, оказывают на нас влияние. Но те, кого мы так и не встретим, формируют нас в не меньшей, а то и в большей степени, благодаря тому, как четко мы представляем их себе.

Есть люди, которых мы стремимся встретить, но это нам никак не удается. Взрослые тянутся к незнакомым людям, но на самом деле мы ищем свое детство. Мы тянемся к тому, что мы потеряли, став теми, кто мы есть.

Брайан – часть вселенной, и я – часть вселенной, и наши настоящие имена не звуки и буквы на бумаге, а наши тела. Мы сталкиваемся и отступаем.

Хотя мы оба подобны рекам, наши воды никогда не станут одним морем.

21 июня, 1978

Мы не находим себе места в мире, потому что мы представляем себе его подобным тому, какими стали мы, – полным бесцельного стремления, и забвения, и надежды найти что-то столь искреннее, что у нас не хватит слов его описать. Мы думаем о мире, как о множестве начинаний и завершений, но забываем про то, что между, и даже про то, как вдохнуть жизнь в наши собственные тела. А позже, став взрослыми, мы удивляемся чувству растерянности.

Воскресным вечером мы с Брайаном едем в Хэмптон-Бейс повидаться с Аланом. Мы вместе уже почти четыре года. Я редактирую дневники доктора Феликсона. Через два года они выйдут у издателя, который наверняка вызвал бы уважение у доктора Феликсона. У меня теперь своя практика, но в будущем я бы хотела преподавать. Я опубликовала статью в авторитетном медицинском журнале о методике доктора Феликсона в области педиатрической психологии. Его первая книга, «Молчание после детства», переиздается в следующем году в Берлине. С момента опубликования моей статьи я получила тридцать четыре письма от докторов со всего мира.

Брайан иногда рассказывает мне забавные истории о том, как доктор Феликсон осматривал его ребенком. Мне они очень нравятся, и я их записываю.

Мы с Брайаном решили жить вместе, но не заводить семью.

17 ноября, 1980

Сегодня в супермаркете, когда я выбирал себе клубнику, меня тронула за рукав женщина. Она спросила, не я ли детский доктор из Германии. Я поправил ее и объяснил, что Швеция в некоторых смыслах намного холоднее, но не во всех. Она спросила, не могу ли я уделить ей минуту времени, и я, конечно, ответил согласием, хотя подумал, как странно об этом даже говорить, ведь наша жизнь есть не что иное, как цепочка минуток. Каждая жизнь – словно жемчужное ожерелье.

Эта женщина хотела понять, почему ее четырехлетний сын отдал свой рисунок макарон маме другого ребенка, а не ей, когда она забирала его из школы. Она сказала, что не разговаривала с ним всю дорогу домой и даже всплакнула. Дома ее сын разрыдался и закрылся в своей спальне. Она беспокоилась, что сын ее не любит – по какой иной причине он мог отдать рисунок матери другого ребенка?

Я рассмеялся и положил одну из ягод в рот. «И это все?» – спросил я. Она кивнула головой. Что ж, пояснил ей я, вы волнуетесь совершенно зря. Причина, по которой ее сын отдал свой рисунок другой женщине, была как раз в том, что он любил свою маму такой слепой, такой беззаветной любовью, что ему было совершенно естественно почувствовать жалость к любой другой женщине, которую он не любил с такой страстью.

И тут, кто бы мог подумать, женщина заплакала. Она снова дотронулась до моего рукава и поблагодарила меня: «Спасибо, доктор». Она решила купить ему игрушку, чтобы загладить свою вину, но я предложил ей: «Мадам, может быть, вам стоит вместо покупки игрушки отправиться домой, найти своего сына и напомнить ему о происшедшем, и уверить его, что вы любите его с не меньшей преданностью и никогда больше не усомнитесь в тех способах, которые он находит для проявления своей любви».

Чем больше я думал об этой встрече по дороге домой, тем больше я расстраивался. Приехав в дом, я переоделся в халат и высыпал клубнику птицам. Из головы у меня не шло, как замечателен сын этой женщины. Что за гениальный ребенок и какая же тяжелая жизнь предстоит ему в этом мире, где красота разложена по полочкам, а настоящая любовь разменяна на лесть.

Игрушки

Игрушки – это подручные средства, при помощи которых дети делятся с окружающим миром своими страхами и надеждами, разочарованиями и успехами.

Покупая игрушки, родители задают границы игры ребенка (его воображения). Игрушка, наделенная особенно характерным атрибутом, может ограничить игру ребенка, свести ее только к тем аспектам, которые ассоциируются у него с этим атрибутом. Например, игрушка, сделанная по подобию телевизионного героя, заставит ребенка играть определенным образом, ограничивая его воображение.

Игрушки, не несущие атрибутов третьего лица (сам ребенок и игрушка выступают в роли первого и второго лица), позволяют ребенку развивать свое воображение без излишнего искажения. В то же время, если вашему ребенку не нравится идея игры с кусками дерева или шерстяными формами, можно ввести в игру предметы из окружающей среды (листья из парка или твердые овощи – тыкву или картофель). Они позволят вашему ребенку направить свое воображение в сторону природы.

Дайте ребенку кастрюлю, и он притворится, что варит суп. Дайте ему пистолет, и он начнет стрелять. Для думающих родителей выбор очевиден (если, конечно, мы не имеем дело с ребенком из древней Спарты!).