Любовь поры кровавых дождей - [147]
На средней полке лежал коричневатый, видавший виды вещмешок капитана, столь хорошо мне памятный. Этот вещмешок не раз и мне служил верой и правдой: когда Колосков посылал меня в штаб дивизиона, всегда давал в дорогу вещмешок, доставшийся ему от немца. Этот нехитрый трофей удивительно ловко прилаживался к плечам, и любой груз не казался тяжелым.
Так же невольно я ощупал знакомую вещь и сразу понял, что у капитана, как всегда, была припасена «на черный день» пара бутылок водки. Я улыбнулся: как видно, капитан не изменил своей привычке. Хотя он никогда не страдал пристрастием к спиртному, всегда держал неприкосновенный запас, повторяя слова своего бывшего начальника: «У хорошего командира угощение всегда должно быть в запасе — на тот случай, если вдруг пригодится!»
Я запер шкаф и сел на тот самый стул, который мне услужливо придвинул Колосков.
Вскоре явился он сам в сопровождении пожилого ефрейтора, скорее всего нестроевой категории. Ефрейтор нес два котелка и изрядный кус ржаного хлеба, завернутого в салфетку не первой свежести.
Ефрейтор разлил жирный борщ по щербатым тарелкам; нехитрое второе — гречневую кашу с американской тушенкой — выложил на крышку котелка и удалился так же бесшумно, как и возник.
Признаюсь, я ждал, что вот сейчас капитан достанет из заветного вещмешка пол-литра и, как бывало прежде, скажет с доброй улыбкой: «А не хлопнуть ли нам по маленькой — и для аппетита хорошо, и для настроения!» Но капитан, похоже, ничего подобного предпринимать не собирался.
Когда ефрейтор вышел, он, не поднимая головы, пробормотал:
— Перекусим чем бог послал. Вы, наверное, привыкли к лучшей еде, но уж не обессудьте, чем богаты, тем и рады!
Он развел руками и улыбнулся, но в этой улыбке не было ни прежней искренности, ни наивности.
Я сидел и невольно сравнивал двух Колосковых: одного — которого я видел сейчас, и второго — которого знал раньше. Никогда не думал, что человек может так перемениться. Мы поели без всякого удовольствия, в полном молчании.
Ну, думаю, может, хоть теперь настроение у него исправится. Но не тут-то было!, Капитан хранил молчание и даже не пытался завязать беседу.
Тогда я решил, что он ждет, чтобы я первый начал, и попытался заговорить о том о сем, но безуспешно. Он меня не поддерживал, и разговор обрывался, не успев завязаться.
Ложиться на его кровать я отказался. Тогда Колосков на мгновенье исчез, и тот же пожилой ефрейтор втащил в комнату железную сетку, которую установил на подставки и крепко перетянул сложенным вдвое телефонным проводом, сверху он постелил матрац и положил на чистую простыню вытертое байковое одеяло.
Так и не поговорив по душам, мы улеглись спать, словно были обижены друг на друга.
Я все еще продолжал надеяться, что в темноте у Колоскова развяжется язык, — мы ведь не раз ночи напролет проводили в беседах. Но на сей раз он пожелал мне спокойной ночи и затих.
Я чувствовал, что он не спит, а лишь притворяется спящим. Я тоже не спал, боясь лишний раз пошевелиться, ибо расшатанные подставки скрипели при каждом движении как несмазанная телега.
Лежа на спине и уставясь в темноту, я думал о Колоскове.
И вся его жизнь — и та, которая прошла на моих глазах, и та, о которой он мне рассказывал сам, — прошла перед памятью моей как сон…
На исходе недоброй памяти 1941 года артиллерийский дивизион, двумя батареями которого командовали мы со старшим лейтенантом Колосковым, был передан в распоряжение к тому времени уже известной Второй ударной армии.
Глубоко вклинившаяся в расположение противника, эта армия сражалась на левом берегу Волхова и занимала боевые позиции в районе станции Любань. Немцы перерезали железную дорогу Москва — Ленинград, и вокруг Ленинграда сжималось второе кольцо блокады.
Вошедшая в прорыв наша армия при посредстве глубокого рейда в тыл врага имела задание выбить немцев со станций Тосно и Любань и таким образом разорвать кольцо блокады.
Недостаточно подготовленные к этой операции, мы понесли огромные потери и в живой силе, и в материально-технических средствах.
Наш дивизион расчищал артиллерийским огнем путь удивительно смелым и отважным передовым частям Второй ударной армии, и поэтому первые контрудары врага мы принимали на себя.
Стояли очень тяжелые, полные риска и опасности, невероятно напряженные дни.
Дивизионные батареи были довольно далеко расположены друг от друга, поэтому офицеры редко виделись. А я как новичок, назначенный командиром батареи, других командиров и вовсе не знал.
Во время бомбардировки наших позиций немцами погиб дивизионный командир — майор Бокай. Вечером того же дня я получил приказ о назначении командиром дивизиона капитана Колоскова. До этого Колоскова я никогда не видел, но знал, что он командовал третьей батареей, знал также, что вся Вторая армия почитала его как отважного артиллериста.
Моя батарея глубже всех продвинулась вперед, мы стояли в середине того узкого перешейка, который с обеих сторон граничил с болотами. В полутора-двух километрах от нас находились уже вражеские позиции. В бинокль можно было разглядеть небольшой бугорок, за которым окопались немцы.
Книга составлена из очерков о людях, юность которых пришлась на годы Великой Отечественной войны. Может быть не каждый из них совершил подвиг, однако их участие в войне — слагаемое героизма всего советского народа. После победы судьбы героев очерков сложились по-разному. Одни продолжают носить военную форму, другие сняли ее. Но и сегодня каждый из них в своей отрасли юриспруденции стоит на страже советского закона и правопорядка. В книге рассказывается и о сложных судебных делах, и о раскрытии преступлений, и о работе юрисконсульта, и о деятельности юристов по пропаганде законов. Для широкого круга читателей.
В книге повествуется о борьбе польского народа с немецко-фашистскими захватчиками в период второй мировой войны. Дальнейшие события развертываются в первые послевоенные годы — годы становления народной власти в Польше. Автор показывает польскую действительность с учетом специфики сложной социально-экономической структуры деревни как в период войны, так и в первые послевоенные годы. Книга получила государственную премию на конкурсе в честь 30-летия возрождения Польши. Она представляет интерес для широкого круга читателей.
В книге генерал-майора венгерской Народной армии Даниэля Гёргени правдиво и интересно рассказывается о судьбах многих солдат и офицеров хортистской Венгрии, втянутой фашистской Германией в преступную войну против Советского Союза. В центре воспоминаний — судьба бывшего хортистского офицера, который, попав на восточный фронт, постепенно прозревает и вместе с группой венгерских солдат и офицеров переходит на сторону Советской Армии. С любовью и теплотой пишет Д. Гёргени о гуманизме воинов Советской Армии, о пропагандистской работе советских политорганов, под воздействием которой многие венгры встали на правильный путь и нашли свое место в строительстве народной Венгрии и ее новой армии.
В монографии крымского историка С.Н. Ткаченко исследуются действия советской авиации в период подготовки и проведения Керченско-Феодосийской морской десантной операции (25 декабря 1941 – 2 января 1942 гг.) и боев на феодосийском плацдарме в январе – феврале 1942 г., а также при морских десантах в Судак в январе 1942 г. Подробно рассмотрен ход боевых действий, раскрыты причины и обстоятельства, влиявшие на боевую работу авиации и противовоздушной обороны. Кроме того, изучен начальный этап взаимодействия авиации с партизанами Крыма, а также исследована практика заброски специальных парашютных групп при проведении десантов в оккупированном Крыму.
Одна из самых ярких страниц борьбы порабощенных народов Европы с фашизмом — история Словацкого национального восстания 1944 года — тема новой документальной книги известного чехословацкого публициста Богуша Хнёупека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.